Неприятное чувство царапает где-то внутри от острого понимания, что я ощущаю предательское облегчение от его отсутствия. Порой он слишком сильно меня опекает, не позволяя учиться на набитых шишках, потому что убирает в сторону грабли до того, как я на них наступлю. Внимательный, заботливый и проницательный настолько, что невольно задумываешься, осталось во мне хоть что-то, о чем он еще не знает…

Мне безумно стыдно, но иногда кажется, что я дышу свободнее, когда его нет. И сразу же ругаю себя за эту мысль. Потому что Саша делает всё, чтобы мне было хорошо. Всё. А я только порчу.

Я ставлю в посудомоечную машину грязную кружку, на ходу вытирая влажные ладони о кухонное полотенце, и ненадолго замираю у панорамного окна. Утреннее солнце заливает аккуратный двор жилого комплекса в Хамовниках, мягко бликует на лакированных капотах машин, отражается от зеркальных фасадов, вынуждая рефлекторно щуриться. Район вокруг тихий, престижный и максимально безопасный. Охраняемая территория, подстриженные газоны, цветущие ухоженные клумбы, современная детская площадка, где никто не выгуливает собак. Ни суеты, ни шума трассы, лишь редкие звуки просыпающегося города нарушают утреннюю тишину.

Мы переехали сюда сразу после свадьбы. Чуть больше пяти лет назад. Жилищный комплекс выбирал муж, ремонтом и дизайном занимался тоже он. Я не возражала, так как тогда почти всё моё внимание было сосредоточено на учебе. Я как раз заканчивала четвертый курс факультета социологии МГУ и готовилась к защите диплома. Вечерами корпела над таблицами, вычитывала анкетные листы, пыталась систематизировать хаос человеческих привычек, искренне веря, что и в моей жизни всё можно разложить по полочкам… если постараться.

Помню, как сильно я растерялась, когда Саша привёз меня уже в полностью обустроенную квартиру, провел по комнатам, с деловитым видом объясняя, как устроена система «умный дом», какие полки предназначены для обуви, где лежит аптечка, как работает многоуровневая подсветка и зачем в гардеробной отдельная сушильная камера. Мне казалось, что я попала не в свой дом, а в идеально выстроенный макет с холодным светом на белых стенах и блестящими монохромными поверхностями.

Кухня напоминала студийную съёмку: глянцевые фасады, навороченная техника, ни одной случайной вещи на виду. Гостиная с огромным диваном и акцентным креслом выглядела стильной и просторной, но напоминала фото из каталога, а не пространство для повседневной жизни и семейных уютных вечеров. Даже в спальне царил гостиничный минимализм: идеально застеленная постель, прикроватные тумбочки с одинаковыми ночниками, встроенный шкаф-купе, лаконичный туалетный столик, пара стульев, приглушённый свет.

Две гостевые спальни казались еще более безликими, ни намека на детскую, о которой я не раз заикалась, когда мы только обсуждали покупку квартиры. Но Саша с такой гордостью демонстрировал мне результат своих усилий и так пристально следил за сменяющимися эмоциями на моем лице… И я не смогла сказать, что представляла наш новый дом совсем другим.

Более простым, теплым и уютным.

Более живым.

Позже я пыталась разбавить холодную обстановку: повесить на стены панно или картины, положить в кресло цветной плед, разбросать по дивану декоративные подушки, расставить по поддонникам горшки с цветами. Но каждый раз, когда я пыталась внести что-то своё, даже самую мелочь, Саша замечал перемены мгновенно и мягко просил убрать «лишнее» или убирал сам. Единственное, против чего он не возражал — это семейные фото в рамках.

Бегло взглянув на одно из них, я невольно задерживаю взгляд на красивом лице мужа на снимке. Он широко улыбается, глядя в объектив, и обнимает меня за талию, а я смущенно прижимаюсь щекой к его плечу, спрятавшись за густой копной темных длинных волос. Никогда не любила фотографироваться, считая, что выгляжу слишком блекло и невзрачно рядом со своим блистательным мужем. Но Саша настаивал на каждом совместном кадре, словно ему было важно снова и снова фиксировать на камеру наш союз, и я, конечно, уступала, потому что никогда и ни в чём не могла ему отказать.

Если бы я только знала, куда это однажды меня заведёт…

До работы я добираюсь на метро, и только благодаря этому удаётся опоздать всего на три минуты. На автомобиле по Московским пробкам дорога могла занять у меня минимум в два раза больше времени, но я представляю, как бы скривился муж, узнав, что я предпочла свой новенький Вольво душной подземке. Саша купил его мне год назад сразу после того, как я, наконец, получила свои многострадальные права. Сдавала сама, без подкупа и взяток, на что у меня ушло без малого два года. Черт, как же неловко было возвращаться домой после каждого неудачного экзамена и плакаться мужу на свою невезучесть. Но Саша ни разу не высмеял меня, не позволил почувствовать себя глупой неумехой, а взял ситуацию под контроль и нанял нового инструктора по вождению, благодаря которому хоть и со второго раза, но мне удалось обуздать свой внутренний страх и получить вожделенное удостоверение.

Офис «Горизонта» занимает несколько этажей в старой деловой высотке на Сущёвском Валу. Здание давно потеряло свой лоск и презентабельность. Серый гранит на фасаде покрыт паутиной трещин, латунные ручки на дверях потускнели, пыльные окна едва пропускают свет и не идут ни в какое сравнение с ослепительным панорамным остеклением бизнес-центра в Москва-Сити, где расположена частная клиника Александра.

Ровно в 9:05 я подношу пластиковый пропуск к турникету, киваю знакомому охраннику в униформе и вхожу в залитый солнечным светом вестибюль. Вечно перегруженный лифт встречает меня дребезжащими дверями и тревожно мигающей лампочкой над кнопками. Я невольно напрягаюсь, боясь, что он вот-вот остановится между этажами. Когда створки все-таки открываются, выдыхаю с облегчением и торопливо стучу невысокими каблучками по серой плитке. В коридоре пахнет дешёвым кофе и приторно сладкими духами Люды Гридасовой. Обычно она приходит после меня, но сегодня мне удалось отличиться. Надеюсь, начальник не заметит, что я задержалась. Не хотелось бы получить дисциплинарное взыскание и лишиться квартальной премии.

В опен-спейсе царит привычная атмосфера. Безликие ряды рабочих мест, разделённых пластиковыми перегородками, в углу громоздятся растрёпанные драцены в пластиковых кашпо, на столах коллег расставлены разномастные кружки и бумажные стаканчики с логотипом кофейного автомата, на подоконнике — забытая коробка с чьим-то вчерашним перекусом.

Моё место ничем не отличается от остальных: монитор, пара ручек, блокнот и таблица