– Ты кто? – спросил он холодно, по-прежнему глядя неприязненно и даже брезгливо. – Где я?

– Ты у меня дома. Я… Тамара Устинова. Долгое время проживала в Москве, работала операционной медицинской сестрой. Потом перешла дорогу одному очень нехорошему человеку, и он сослал меня в тьмутаракань работать фельдшером. Я там едва не сошла с ума. И впоследствии согласилась на место уборщицы в той больнице, куда тебя доставили.

– Ты уборщица?! – возмутился он слабым голосом и даже, кажется, ахнул. – Обалдеть! Что я у тебя делаю? Ты что, похитила меня?

– Я тебя спасла, – ответила Тамара.

Парень не сводил с нее глаз. И ей становилось все неуютнее. И от его откровенного презрения, и от осознания того, что мечтам ее о его сердечной благодарности не суждено сбыться.

– Ты преступница! – выпалил он, когда она описала ему в красках, как выкрала его из больницы. – Тебя посадят.

– Может быть, – не стала она спорить. – Но сначала тебя.

– В смысле? Меня-то за что?

– За убийство твоей жены.

И вот тут взгляд его впервые наполнился страхом и жалостью. И он просипел:

– Алена умерла?!

– Типа ты не знаешь! – фыркнула Тамара, с грохотом двигая стулом по полу, чтобы быть к парню поближе.

– Не знаю… Не помню…

Она успела заметить трусливо ускользающий взгляд Грекова и поняла, что он врет. Все он помнит. Все он знает. Притворяется. Как притворялся, что не вышел из комы, дурача ее.

И душу Тамары охватило еще большее смятение: зачем она его утащила? Жила себе и жила. Махала шваброй, жрала без ограничений сладкое. И почти уже смирилась со своей долей. И даже временами жизнь ее казалась ей безмятежной.

А теперь что с ней будет?

Она выкрала пациента, которого разыскивает полиция. Вчера, к примеру, ей звонила медсестра их отделения и жаловалась, что к ним повадились полицейские. И плевать они хотели на карантин, объявленный заведующим отделением. А какой-то важный, но противный следователь по фамилии Юркин даже пригрозил заведующему сроком заключения. «И за что, Тамарочка? За что? Только за то, что он вовремя не сигнализировал в полицию о пациенте? Так пациент без сознания был! Что о нем можно было рассказать-то! Ну вообще-е…»

И Тамара крепко призадумалась. А чем же ей может грозить похищение пациента, которым так активно интересуется полиция? Если заведующему за одно молчание грозят тюрьмой, то ее отправят на нары, не дав рта открыть. А у нее нет денег на адвоката. О чем она думала вообще?!

– Ты убил свою жену? – не сводя с него пристального взгляда, спросила Тамара.

– Нет! Господи, нет, конечно!

Греков ответил быстро, возмущенно, не раздумывая. И она поверила.

– Что вообще там у вас произошло?

– Где там? – он подозрительно прищурился в ее сторону. – Тебя полицейские, что ли, ко мне приставили? Как в камеру, слышал, сажают своих, так и ты…

– В общем, так! – Тамара сорвалась со стула, словно тот под ней подожгли. И заметалась по спальне, которую уступила симпатичному парню с непростой историей. – Либо ты говоришь мне правду. Либо я сейчас звоню в полицию и признаюсь в содеянном.

– Не боишься? – скривил его красивый рот неприятный оскал. – Что тебя за похищение человека привлекут?

– Поздно бояться. – Она уставила кулаки в то место, где прежде у нее была талия. – Итак… Вы поехали на прогулку на снегоходах, так?

– Так.

– Кто инициировал прогулку? Везде пишут, что история с твоим исчезновением в снегах крайне мутная.

– Алена захотела покататься. Главное, только отболела. И тут же – поехали! Погода хорошая. И доктор ее поддержал.

– Что за доктор?

Греков в двух словах рассказал о Воробьеве.

– Мне всегда казалось, что он в нее был влюблен. Слишком опекал. Чрезвычайно. До назойливости. И мы поехали.

– И что случилось на прогулке? Почему она погибла в овраге, а тебя искали несколько дней? Где ты был вообще? Как ты попал в машину бывшего мужа вашей домработницы?

– Серьезно?! – Греков попытался приподняться на локтях, и у него это получилось. – Этот мужик – ее бывший муж? Ну он же… Он же старый!

– Ага! – обрадовалась Тамара. – Стало быть, мужика, который приволок тебя в нашу больничку, ты помнишь?

– Помню. Я прятался на его пасеке.

– На пасеке? – наморщила она лоб. – Какая пасека зимой? Что ты мне голову морочишь?

– Пасека была. Законсервированная. И там вагончик. Я замок навесной сбил, туда ввалился и отключился прямо на полу. Не знаю, сколько пролежал. Но очнулся оттого, что этот мужчина меня толкал. И будто даже звал по имени. Воды, кажется, дал. И повез куда-то. Это точно бывший Катькин муж? – с сомнением смотрел на нее Греков. – Катька много о нем рассказывала. Что он крутой бизнесмен прежде был. Потом все продал. В лесу поселился. Но деньгами ворочать не перестал.

– А вы, я смотрю, с ней откровенничали? – против воли в вопросе ее зазвучала ревность.

– Мы с ней не только откровенничали. Мы с ней спали, – запросто так признался Греков. – И часто болтали обо всем. И о ее бывшем муже тоже. Но… Но тот мужик, что меня спас, не был похож на бизнесмена, хотя и бывшего. На работягу он был похож со стройки.

– Не суть. Получается что? Получается, что бывший муж вашей домработницы и твоей любовницы в одном лице подобрал тебя на своей пасеке? Не в лесу, не из пруда выловил, не в овраге нашел. Как это он так догадался, где тебя искать? Может, там у него камеры натыканы? Или он случайно на тебя набрел? Это у него надо спрашивать. История молчит… Вот что потом было, знаю. Он погрузил в прицеп твой снегоход, отвез подальше от своего дома и вашего коттеджного поселка и оставил на пороге приемного покоя нашей больницы.

– Ты неплохо осведомлена, спасительница! – слабым голосом похвалил ее Греков.

– Не средневековье! – фыркнула Тамара, отходя от его койки к окну. – В сети информации о вас много. А также версий всяких. Каждый модный блогер к вашей трагедии приложился! Писали кто что хотел.

– Ты им веришь? – обеспокоился Греков, вцепляясь пальцами в край матраса.

– Не особо. Потому что, по их версии, ты сейчас где-то за границей. Сбежал, убив жену.

Тамара медленно пошла от окна обратно к кровати, на которой лежал под капельницей Греков. Подол длинного трикотажного платья мел по