Часы на телефоне показывали начало первого ночи. Не так уж и поздно. Таисия уснула довольно быстро и снова пробудилась около пяти утра. Теперь ее разбудил привидевшийся сон. В нем Анна Михайловна Быстрова плыла по широкой и очень бурной реке. Ее руки равномерно разрезали водную гладь, голова поворачивалась влево, вправо, снова влево, как бывает, когда плывешь брассом. В какой-то момент она легла на спину, повернулась к Таисии и очень отчетливо произнесла: «Найди того, кто меня убил», после чего уплыла вдаль, оставив Таисию одну.

Та села в кровати, тяжело дыша. Что это еще за глупости? Старушка, с которой она случайно познакомилась, умерла от сердечного приступа. Почему же ей снится, что ее убили? И каким образом, если на теле не нашли никаких повреждений? Так сказал корабельный врач Сергей Сергеевич. Да Таисия и сама это видела.

А если Быстрову отравили? Мысль, пришедшая в голову, была совершенно дикой. Да кто мог ее отравить, а главное – за что? Какие такие секреты могла разгласить покойная Анна Михайловна? Она же обычная костюмерша в театре, да к тому же на пенсии, а не резидент вражеской разведки.

Таисии вдруг вспомнился рассказ старушки про торговцев органами, которые охотились за телами умерших людей. Так странно, что ее не стало после того, как она рассказала эту историческую байку. Ну и что? Не за это же ее убили, на самом-то деле. А накануне Анна Михайловна рассказывала еще одну «страшилку», про похороненную дважды женщину, ирландку, кажется. И что? Эти две истории как-то связаны между собой? Или рассказывая их, Анна Михайловна пыталась кому-то передать завуалированное послание? Она занималась шантажом? И за это ее убили? Но кто? И связано ли это с тем обстоятельством, что Лиза ночью стояла под дверью академика Лурье, стараясь при этом остаться незамеченной?

У Таисии голова шла кругом.

«Ты просто не выспалась, – строго сказала она сама себе, – и оттого тебе мерещатся всякие ужасы. А еще потому, что ты расстроена. Тебя бросил жених, а Иван Орлов целовался с красавицей Музой. И то, что он поил тебя коктейлями и вечером усадил за свой столик, чтобы вместе поужинать, совершенно ничего не значит. Может, он с этой Музой был в ссоре, а теперь помирился».

Она снова немного поплакала, оттого, что ей стало ужасно жалко себя, такую неудачливую и одинокую, а потом опять уснула и проснулась от настойчивого стука в дверь.

Таисия схватила телефон и посмотрела на часы: десять минут восьмого. Господи, и кому она понадобилась в такую рань. Или что-то случилось?

Встревоженная этой внезапной мыслью, Таисия вскочила с кровати и, как была в легкой пижамке, усеянной разноцветными мишками, распахнула дверь, за которой оказался Иван Орлов собственной персоной.

– Хм, – то ли поперхнулся, то ли закашлялся он.

Внезапно напавший на него кашель явно относился к нескромным мишкам. Таисия ойкнула, не глядя, сунула руку в приоткрытую дверь ванной комнаты, вытащила оттуда халат, натянула его на себя, туго перевязав пояс. Вот так лучше.

– Проходите, Иван Александрович. Что-то случилось?

Он внимательно посмотрел на нее:

– Это я у тебя должен спросить. Мы вроде уже на «ты».

– Извини, я спросонья не очень хорошо соображаю, – ловко выкрутилась Таисия.

Не могла же она сказать ему, что все дело в проклятых «Сарацинах» от Сержа Лютенса. Хотя дело было именно в них.

– Прости, что разбудил, просто мне нужна твоя помощь.

– Помощь?

– Да. Ты хорошо влияешь на старика, а мне надо как-то сообщить ему новость, которая снова может его расстроить.

– Старика? – озадаченно переспросила Таисия.

– Леонида Петровича.

– Я хорошо на него влияю?

– Да. Ты ему нравишься, что бывает нечасто. Обычно он крайне холодно относится к незнакомым людям.

– Не заметила. – Таисия пожала плечами. – А какую новость ты должен ему сообщить?

Почему-то на мгновение она решила, что известие заключается в том, что Орлов намерен сойти с теплохода в Муроме вместе с Музой.

Кстати, судя по звукам, доносившимся с улицы, к причалу в этом небольшом городке Владимирской области они уже пришвартовались. Вот и ладно, можно быстро позавтракать и пойти погулять. Накануне они, правда, договаривались с Иваном, что посмотрят вдвоем следующее место стоянки – Павлово, ну, да что ж тут, если у него поменялись планы, она и сама справится. Муром так Муром. Ничем не хуже.

– На теплоходе скончался еще один человек.

Орлов даже не догадывался о мыслях, которые роились у Таисии в голове. Она же, погруженная в них, даже не сразу осознала, что именно он говорит.

– Прости. Что?

– Прошлой ночью, одновременно с Анной Михайловной, на теплоходе умер еще один человек. Просто почти сутки его никто не хватился. Так вышло, что это именно я его нашел. То есть не совсем я, но это неважно.

Таисия молчала, словно прикидывая, разыгрывает он ее или нет. Можно подумать, Орлов способен на такой дурацкий розыгрыш.

– Ты серьезно? – наконец спросила она. – Хотя да, конечно, серьезно. Вряд ли бы ты стал шутить такими вещами. Какой человек умер?

– Такой неприятный молодой мужчина, с ног до головы упакованный в «фирму», как это называли в советские годы. Константин Белов.

– Костик? – ужаснулась Таисия.

Лицо Орлова как-то неуловимо изменилось, словно подобная фамильярность его расстроила, и Таисия тут же поправилась.

– Его Вера с Ниной так называли. Костик. Это две подруги, они путешествуют с нами на одном теплоходе. Нина – одноклассница Костика, а Вера… Вера была в него влюблена.

Орлов как-то по-особенному внимательно на нее посмотрел.

– А ты откуда знаешь?

– Слышала, – не очень понятно пояснила Таисия, которой не хотелось признаваться, что она фактически подглядывала за неприятной сценой в Константинове, когда Костик чуть не задушил несчастную Веру.

Ну да. Чуть не задушил. А Вера кричала, что он за все ответит, потому что она его убьет. Или это он говорил, что ее убьет? Да, точно. Сначала он. А потом она. Пообещала, что его отравит. И вот Белов мертв. А ведь Костик Вере не поверил, сказал, что ей не дает покоя слава Юлии Тосканы. Нет, как-то иначе. Тофаны. Вот как.

– Иван, а ты знаешь, кто такая Юлия Тофана? – спросила Таисия хрипло.

Сделанное открытие ей не нравилось.

– Джулия Тофана. – Кажется, не существовало темы, в которой стоящий перед ней мужчина не разбирался. – Итальянская отравительница. Жила в семнадцатом веке. Ее мать была казнена за убийство собственного мужа, когда девочке минуло только тринадцать.