Подставкина смерила его взглядом и снова глянула на Нику.

— Я тебя предупредила. — После чего развернулась и направилась к выходу.

— Ронюшка, не обращай внимания. Ей нужно было на ком-то отыграться.

Ника задумчиво смотрела Подставкиной вслед.

— Да я и не обращаю. Но ты заметил? Она только что подтвердила, что в тот вечер звонила ее дочь!

Папа помолчал секунду.

— А ведь правда!

Ни разу за время допроса он не упомянул дочку Подставкиных, лишь намекнул, что позвонить мог кто-то другой. Подставкина же подошла к ним с требованием оставить дочь в покое, а это могло означать только одно — Сергей был прав, она и в самом деле сфабриковала алиби.

— Вот только Ханеш ясно дала понять, что альтернативные версии рассматриваться не будут, — заметил папа, убирая в кейс документы. — Так что присяжным мы об этом не расскажем.

— Но они должны знать… — возразила Ника, обращаясь, скорее, к себе самой.

Если не афишировать, что преступление мог совершить кто-то другой, как тогда снять подозрения с Сергея и Альбины? Как заставить следственный комитет продолжить расследование?

— Ронюшка, влиять на присяжных запрещено. Мы вообще не имеем права с ними контактировать. Так что даже не думай.

Ника не ответила. Как можно обещать о чем-то не думать? Особенно когда мысли крутятся вокруг одного: присяжные должны знать все обстоятельства дела.

Папа с сомнением смотрел на нее, но Ника не собиралась нарушать правила. Кажется, она нашла законную лазейку.

Необязательно общаться с человеком, чтобы вложить информацию ему в голову. На этом базируется любая реклама. Она маркетолог, и, похоже, пришло время воспользоваться конкурентным преимуществом. Пришло время прорекламировать присяжным правду.

Глава 3. Двигатель правосудия

Чем мельче человек, тем сильнее в нем желание показать свою важность — Тарас заметил это, еще учась в универе: ассистенты и младшие преподаватели считали своим долгом обескровить студентов во время зачетов, а вот доценты и даже профессора на экзаменах легко ставили автоматы, не замечали шпаргалок и закрывали глаза на откровенные ляпы. Потому что доцентам не нужно было никому ничего доказывать, а младшие преподаватели отыгрывались на студентах, компенсируя свою низкую должность.

Обливаясь потом, Тарас шел по раскаленному тротуару и думал, что судебная среда мало чем отличается от преподавательской. По крайней мере закон «чем меньше должность, тем больше важности» в судах тоже работал. Как иначе объяснить, что очередное заседание назначили на три часа дня, когда на улице самое пекло?! В тени плюс тридцать! Очевидно, какой-то мелкий клерк проявил все тонкости садизма и решил показать остальным, кто тут главный.

Тарас такое отношение к делу не уважал. Став аспирантом, он присоединился к игре «делаем вид, что кого-то чему-то учим», но в забаве «покажи, кто в вузе начальник» не участвовал.

Как и прочие преподы, он читал на лекциях устаревший материал, прекрасно понимая, что технологии шагают вперед куда быстрее, чем пишутся учебники. Ни для кого не секрет, что студенты-айтишники разбираются в программировании, администрировании и железе гораздо лучше преподавателей. Но Тарас по этому поводу не заморачивался.

Он пришел в аспирантуру не для того, чтобы совершить прорыв в информационной безопасности и превратиться в сноба с припиской «кандидат» или «доктор». Нет, его главной целью было дотянуть до двадцати семи, чтобы откосить от армии. Получится защитить диссертацию — хорошо, не получится — ну и ладно. Вряд ли хоть кто-то из коллег рассуждал иначе, так что в этом вопросе Тарас от них не отличался. Что его точно выделяло среди собратьев-аспирантов, так это умение себя обеспечивать, а не тянуть деньги из родителей, ссылаясь на нищенскую зарплату.

Тарас писал на заказ дипломы, продавал курсачи и лабы. Брал оплату за зачеты и экзамены, после чего договаривался с преподавателями и оставлял процент себе. Сейчас, когда сессия закончилась, а гонорары от лентяев и двоечников давно были получены, подработка присяжным пришлась как нельзя кстати. Скучно сидеть на удаленке без дела, а тут вроде бы и чем-то занят, и причина выйти из дома есть, и зарплату получаешь. Присяжным платили ту же ставку, что и на основной работе.

Жаль только, с погодой не повезло! Лето в этом году, как назло, выдалось даже по краснодарским меркам адовым. Жар проникал сквозь сеточку туфель, просачивался через носки и впитывался в кожу. Легкие летние брюки липли к ногам. Одно радовало: солнце припекало так сильно, что пятна пота на рубашке высыхали почти мгновенно. Поэтому Тарас выглядел хоть и замученно, но прилично.

Спрятаться от солнца было совершенно негде. Проклиная архитекторов, мэра и прочих нелюдей, не удосужившихся посадить вдоль дороги деревья, он ускорил шаг — не хотелось опаздывать. Вряд ли начнут вовремя, но чем черт не шутит? Будет обидно, если заменят на кого-нибудь из запасных. Это поначалу заседания были скучнее лекций по философии, но после показаний потерпевшей стало по-настоящему интересно.

Тарас даже почувствовал себя героем детективного сериала и, как заправский сыщик, решил составить схему преступления. Жаль, дома не было маркерной доски! Пришлось доставать лист А3 и аккуратно переносить на него все известные факты.

Математический склад ума требовал разложить дело по полочкам, и Тарас начал с главного — с подозреваемых. Муж и жена обвинялись в мошенничестве и убийстве. Первый работал старшим медбратом в больнице, вторая — там же бухгалтером, но уволилась два года назад, незадолго до убийства. Жена во время заседаний сидела за столом с адвокатами, а вот мужа запирали в стеклянном аквариуме и в перерывах куда-то уводили в наручниках. Почему он находился в заключении, а она нет — непонятно. Тарас подозревал, что муж натворил что-то очень серьезное. Может, это он убил Подставкина, а жена лишь помогала? Так или иначе, Тарас планировал сегодня это выяснить, передав через старшину вопрос прокурору.

Следующий фигурант дела — потерпевшая, жена убитого хирурга, Светлана Александровна Подставкина. Во время допроса ничего важного не сказала, разве что про первую попытку самоубийства мужа и про записку, которую потом подбросили. Ах да! Убитый ей с кем-то изменял.

Третьей на лист А3 Тарас поместил главного бухгалтера, вписав ее имя в квадратик: Юлия Скрынникова. Отчество он не запомнил. Главбух была очень похожа на преподавателя правовых основ информационной безопасности с их кафедры: лет сорок пять, может чуть больше, такое же гладкое, круглое лицо, светлые короткие волосы, пышные формы и аромат цветочного парфюма, который долетал от свидетельской трибуны до рядов присяжных. Главбух давала показания