Я тоже улыбнулась; грусть, нахлынувшая в офисе посредника-примирителя, начала отступать. Я всегда обсуждала свои дела с Марко. Спокойный темперамент и рассудительность – лишь два из множества его замечательных качеств. Несмотря на то что мы теперь живем порознь, сохранилось кое-что важное. Это глубокая дружба между мной и Марко, своего рода прочная связь, иная форма любви.

– Повторить? – спрашивает бармен.

Я даже не заметила, как прикончила свой коктейль.

– Да, пожалуйста.

Бокал Марко практически полон. Это на него не похоже. Он любитель хороших коктейлей. Я хмурюсь и продолжаю делиться деталями. Делаю то, чему научилась за свою практику, ведь почти все, с кем я работаю, врут мне, чтобы продвигать свою повестку, свои иллюзии, – внимательно слежу за невербальными посылами Марко. За его поведением.

Он стучит пальцами по деревянной стойке. Не ослабляет галстук, как обычно делает в конце рабочего дня. Сидит прямо, не откидываясь на изогнутую спинку стула, готовую принять его в свои ласковые объятия. Язык тела Марко выражает то, о чем он молча размышляет.

Пробую выяснить, что вызывает у него беспокойство:

– На работе все хорошо?

Он пожимает плечами:

– Да, все как обычно.

Марко не стал высокомерным от заключаемых им восьмизначных сделок. Он больше гордится тем, что дает бесплатные юридические консультации женщинам, подвергающимся насилию в семье, и направляет часть своей зарплаты в благотворительные фонды, созданные для детей из бедных семей. Он всей душой тянется к людям, к своим родным.

И за это я его сильно люблю. С замужеством я получила не только Марко. В его большом итало-американском семействе сразу меня приняли. Я бывала на семейных посиделках, где все друг друга перекрикивали, стол ломился от угощения, постоянно доливали вино в бокалы, а дружеские споры и смех накатывали, подобно волнам.

Если у Марко все в порядке на работе, значит он тревожится из-за семьи. Его старшая сестра беременна четвертым ребенком – беременность сложная, потому что у нее диабет. Правда, я узнавала о ее самочувствии совсем недавно, и все было хорошо. У матери Марко в последнее время появились боли в груди. По результатам обследований доктора сказали, что это просто из-за скопления газов. Но мы знаем, что эскулапы иногда ошибаются.

– Совсем скоро маме исполнится семьдесят лет, – осмеливаюсь я, – планы не поменялись? Празднование состоится в ресторане «Инн эт Литл Вашингтон», как и намечалось?

Пальцы Марко ускоряют ритм. Бинго.

– А, да… я на самом деле хотел об этом поговорить.

Сердце начинает биться чаще в такт пальцам Марко, отстукивающим стаккато. Его мать давно мечтала отметить юбилей в единственном ресторане округа Колумбия, отмеченном тремя мишленовскими звездами. Банкет забронировали еще год назад. У бывшего мужа большая семья, – правда, его отца не стало вскоре после нашей свадьбы, но есть четверо братьев и сестер, и они будут на торжестве со своими половинами. Я тоже приглашена. Они по-прежнему считают меня частью семьи. С нетерпением жду, что же Марко скажет дальше.

– Я кое-кого встретил, – произносит он.

Сразу вспоминаю, как он радостно с кем-то беседовал по телефону в приемной посредника и отклонил мое предложение поужинать сегодня. Марко не стал бы ничего говорить, если бы его новые отношения не были серьезными – настолько серьезными, что он хочет пригласить на долгожданный семейный ужин другую женщину, а не меня – бывшую жену, которая все еще называет свекровь мамой.

Математические расчеты совсем не сложные. Не важно, сколько стульев будет вокруг стола на банкете: если на юбилей придет новая пассия Марко, для меня в любом случае места там не хватит.

Оказывается, бывший уже нашел утешение, которое, как мне показалось, обещала та статуэтка в виде орла в офисе Лакшми. Я не виню Марко. Мы расстались более года назад.

Я не отступаю от правил – улыбаюсь и продолжаю смотреть ему в глаза. Ничем, абсолютно ничем себя не выдаю. На своей работе я научилась убедительно врать.

– Счастлива за тебя! – Я поднимаю бокал для тоста. – Ей повезло. Пригласи ее на званый ужин. А я преподнесу маме подарок как-нибудь в другой раз.

Марко сияет и, наконец расслабившись, говорит:

– Спасибо за понимание.

В день свадьбы я была влюблена и верила, что мы преодолеем все. Но кое в чем ни я, ни он не хотели уступать друг другу. И разделяющая нас трещина со временем расползлась вширь и вглубь. Марко хотел детей, а я – нет. Более того, я не могла быть матерью – не физически, а эмоционально. Однажды мой психотерапевт сказал, что люди, чье детство было похоже на мое, обычно выбирают один из двух вариантов: или становятся такими родителями, о каких сами мечтали, или совсем не заводят детей.

Марко надеялся, что я поменяю свою точку зрения о материнстве. Я надеялась, что нашей любви окажется достаточно.

Я отвожу взгляд и наблюдаю за тем, как нож впивается в очередной лайм.

4

Высокие железные ворота распахиваются, я мягко нажимаю на педаль газа и оказываюсь на извилистой частной дороге, ведущей к имению семьи Баркли в городе Потомак, штат Мэриленд. Согласно информации из открытых источников, этот исторический дом в колониальном стиле вместе с двадцатью акрами земли был приобретен за двенадцать миллионов долларов. И это было до того, как семья Баркли отремонтировала особняк, а также построила конюшню и двухэтажный хозблок.

Недвижимость оформлена на Иэна и Бет Баркли, но покупка стала возможной благодаря наследству, которое получила Бет.

Я делаю еще один глоток кофе со вкусом лесных орехов из кружки-термоса. Чувствую себя немного разбитой – я плохо спала прошлой ночью после разговора с Марко, – а мне необходимо быть предельно внимательной.

На сегодняшний день я поверенная Роуз Баркли. Самое время познакомиться со своей клиенткой.

Подъезжая к дому, стараюсь разглядеть место, где погибла няня, после того как случайно или не без посторонней помощи выпала из окна. Но обзор заграждает большой экскаватор, припаркованный у дома, – его огромная металлическая клешня раскрыта и словно ожидает команды хватать и крушить.

Затем смотрю на дом с широким парадным крыльцом, построенный из серо-зеленого серпентина, – он словно перенесен сюда из мест, где время остановилось. Дом окружен раскидистыми дубами и кедрами, но ни одна упавшая ветка, ни одно бурое пятно не портят вид просторной изумрудной лужайки. Клумбы перед крыльцом обрамлены пышными кустами голубой гортензии с крупными, как шары для боулинга, соцветиями. Я паркую джип перед гаражом и проверяю, взяла ли все необходимое. Телефон с хорошей камерой полностью заряжен –