фотоснимки, проводить в засаде долгие часы и заниматься изучением слабостей противной стороны. Бак Джордан знал о законе больше, чем когда-либо узнают сопливые новички, пришедшие в фирму сразу после окончания юридического факультета. И всему, что знал Бак, он научил Алекс. Она стала его протеже. За пару лет до этого Бак Джордан принимал участие в подготовке материалов, когда Гарретт Ланкастер подал в суд на полицейское управление Макинтоша и прокуратуру округа Аллегейни по делу о клевете на Алекс. Алекс была рада оказаться под его руководством. Обучение было практическим и продолжалось до сих пор, поэтому Бак и сопровождал ее в этой ночной вылазке.

Алекс сидела за рулем внедорожника, припаркованного перед счетчиком, в который она засовывала деньги каждые несколько часов, и наводила объектив «Никон Кулпикс P1000» на вход в высотку на той стороне улицы. С приближением полуночи у нее начала неметь правая нога. Но ожидание не тяготило ее, боль в седалищном нерве она игнорировала, а наступление 00:00 Алекс считала просто началом ночи. В свои двадцать восемь лет она была полна бунтарства, сожалений и «Ред Булла», и ей нужно было что-то пострашнее скучной и долгой слежки, чтобы потерять самообладание.

Ее объект появился в объективе «Никона» на выходе из здания. Бак сидел на пассажирском сиденье и поднял глаза от телефона, когда Алекс начала делать снимки.

– Вот и он, – констатировал Бак. – Удается четко заснять его лицо?

– Нет, – отвечала Алекс, – только его ботинки.

– Вечно эти твои шуточки.

Как только объект оказался вне зоны видимости, Алекс передала камеру Баку. Слежка официально закончилась. Теперь пора было приступать к настоящей работе.

Гарретт поручил ей дело Байрона Зелла, чтобы все о нем разузнать, и она не собиралась его подводить.

Глава 21

Вашингтон, округ Колумбия

Пятница, 3 февраля 2023 года

23:56

В многочисленные обязанности детективов фирмы входило изучение потенциальных клиентов на предмет того, виновны ли они в преступлениях, в которых их обвиняют. В практике уголовной защиты было принято никогда не задавать клиенту вопрос о том, виновен ли он. Если адвокату приходится спрашивать, значит, он сомневается. А если он сомневается, то не сможет обеспечить надежную защиту. Но в «Ланкастер и Джордан» этот вопрос даже не приходил никому в голову. Каждый клиент невиновен, пока его вина не будет доказана, и у фирмы был целый штат детективов, которые могли это подтвердить.

Бывший работодатель Байрона Зелла обвинил его в растрате средств компании, и мистер Зелл обратился в «Ланкастер и Джордан» за юридической помощью после того, как его уволили и предъявили ему обвинения. Зелл был исполнительным вице-президентом, почти два десятилетия проработал на компанию и решительно отрицал обвинения во время первой консультации с Гарреттом Ланкастером. Алекс было поручено расследовать дело мистера Зелла. Формально дело принадлежало ей, и только ей, но, как обычно бывает у наставника и протеже, они с Баком регулярно работали над делами вместе. Спустя восемь лет Алекс уже не нуждалась в присмотре, ей просто нравилось его общество.

Ее задачей было достаточно глубоко изучить жизнь Байрона Зелла, чтобы определить – не однозначно, но с чертовски высокой вероятностью, – был ли он невиновным человеком, который пытался спасти себя, или последним преступником. Как Алекс решит эту задачу – вопрос неочевидный с моральной точки зрения, специфика ответа на который определялась воображением каждого конкретного детектива. А Алекс Армстронг обладала активным воображением.

Алекс считала, что именно с финансов Зелла лучше всего начать погружение в жизнь этого человека. Зелл уже передал свои финансовые документы в «Ланкастер и Джордан», и Алекс провела последнюю неделю, копаясь в его банковских счетах, инвестициях и активах. Пока все, что Байрон представил «Ланкастер и Джордан», было безупречно. Но Алекс и не ожидала найти ничего недобросовестного в документах, которые Зелл отдал по своей воле. Если он что-то скрывал, это было у него на персональном компьютере, и Алекс собиралась на этот компьютер взглянуть.

Как только Зелл скрылся за углом здания, Алекс надвинула кепку на глаза.

– Ты тренировалась открывать замок? – спросил Бак.

– Да.

– И как долго?

– Весь вчерашний вечер.

– И сколько времени понадобится на взлом?

– Меньше двух минут.

Бак кивнул.

– Тебе лучше поторопиться.

Алекс открыла дверцу машины и поспешила на другую сторону улицы. Проверка клиентов играла важную роль, если они хотели выиграть дело, и при этом нельзя было нарушать никаких законов. Гарретт недвусмысленно объяснил это Алекс во время ее официального собеседования в фирме. Фирма должна была знать правду о потенциальных клиентах, но эта правда должна была быть получена законным путем. Гарретт прочитал ей эту лекцию только один раз. Он объяснил ей правила фирмы и последствия незаконного получения информации во время собеседования, на котором присутствовали Жаклин Джордан – партнер Гарретта и вторая основательница фирмы – и Бак Джордан. Гарретт сказал ей об этом, чтобы поставить галочку, и больше не упоминал ни разу. Вместо этого он отпустил Алекс на вольный выпас в возрасте двадцати одного года, чтобы она училась хитростям профессии у легендарного Бака Джордана – человека, который нарушил больше законов в борьбе за правду, чем любой из клиентов, которых когда-либо представляла компания «Ланкастер и Джордан».

За все эти годы Гарретт ни разу не поинтересовался, какими методами Алекс собирала информацию. В первые дни работы она полагала, что молчание Гарретта свидетельствует о его доверии к ней. Спустя годы, воочию наблюдая за закулисными махинациями своих коллег-детективов, она поняла правду. Гарретт не спрашивал, потому что не хотел знать.

Положение Алекс в «Ланкастер и Джордан» было сложным. Алекс по необъяснимой причине желала произвести на Гарретта хорошее впечатление, поэтому старалась больше любого другого детектива в фирме. Она была готова нарушать правила и законы, но никогда не поставила бы под угрозу Гарретта лично. Их отношения были сложными и зародились в тот момент, когда Гарретт ворвался в комнату для допросов в ночь, когда была убита ее семья.

Ей было всего семнадцать лет, когда в ее жизни появились Гарретт и Донна Коппел. Родителей не было, никто не мог ее приютить, а единственный дом, который она знала, был обнесен сигнальной лентой, и ей некуда было идти. Гарретт и Донна убедили судью предоставить им временную – и анонимную – опеку. Поскольку ее испытания начались, когда Алекс была несовершеннолетней, и продолжались, когда Алекс уже исполнилось восемнадцать, условия ее освобождения из колонии для несовершеннолетних включали обязательства по руководству и надзору. Алекс согласилась пожить с Ланкастерами, когда они предложили взять ее к себе.