мысленно сфотографировать обстановку, чтобы позже проанализировать увиденное, но кому как не мне было знать, что память – штука ненадежная, особенно если речь идет об увиденном лишь мельком. А еще я понимала, что без точных данных с места преступления можно было только гадать, что здесь случилось: самоубийство или убийство. В каком месте находилось оружие, когда из него выпустили пулю, убившую Линду? Именно это расстояние, точные цифры прояснили бы вопрос. Да, здесь работал медэксперт, который, как я надеялась, смог установить факты. Но я знала, что тоже могла бы это сделать, потому что раньше у меня хорошо получалось. Надо будет напомнить Грилу.

В Милтоне не совершалось много жестоких преступлений, но все же они случались. Дедушка брал меня с собой туда, где требовались точные замеры, – в таких делах любая цифра могла быть важной. Но с тех пор, как я видела кровь своими глазами, прошло довольно много времени.

Я хорошо умела запоминать вещи и замечать всякие мелочи. По крайней мере, раньше. Но сейчас у меня совсем не было времени на анализ и расчет.

Я плотно закрыла дверь и поспешила обратно к машине, где ждали Доннер и Джордж.

Глава двенадцатая

Сцена, разворачивающаяся на моих глазах, могла бы стать отличной историей для «Петиции». Все, что от меня требовалось, – запоминать детали.

Грил встретил нас в кабинете врача, который был всего-навсего задней комнатой в баре «Бар», обставленной наподобие спальни, с небольшой койкой и старым телевизором. Самым стерильным предметом там была пустая бутылка водки на краю старой тумбочки, но простыни и одеяло на кровати выглядели более-менее чистыми.

– Здесь наш врач принимает пациентов, – объяснил Доннер. – Он делает все возможное, но мы все равно постоянно на связи с Харвингтонами на тот случай, если понадобится кого-то отвезти в Джуно. Фрэнсис иногда работает за стойкой, это очень экономит время, если случается что-то серьезное.

Я молча кивнула, во все глаза наблюдая за происходящим. Мы с трудом помещались в маленькой комнатке: Доннер, Грил, я и Джордж Рафферти, с закрытыми глазами лежащий на койке. Однако он не был без сознания, просто спал глубоким сном. По словам Доннера, Грил предупредил всех, чтобы они с осторожностью вели себя с Джорджем. Его не считали вооруженным и опасным только потому, что оружие, из которого была убита Линда, было найдено рядом с ее телом, и никто не знал, было ли у Рафферти другое.

Я стояла молча, стараясь не мешать и готовая оказать Джорджу помощь в случае необходимости.

– О, – проронил вошедший мужчина, – как-то тут тесновато.

– Я могу… – начала я.

– Нет-нет, все нормально. Где мой пациент?

Определить возраст доктора Паудера было решительно невозможно. Волосы у него были седые, а лицо в морщинах, что говорило о возрасте. Однако широкая грудная клетка и мускулистые плечи никак не могли принадлежать человеку, которому исполнилось как минимум шестьдесят. Торс был подтянутый, но ноги под старыми джинсами казались очень худыми. В руке он держал потрепанный медицинский чемоданчик. Интересно, это его собственный или врачи Бенедикта передавали его из поколения в поколение последние лет сто?

– А вот и мистер Рафферти. – Доктор Паудер быстро прошел к постели больного.

Я постаралась забиться в угол, но Грил и Доннер по-прежнему стояли за спиной у врача, пока тот осматривал пациента.

Доктор прослушал сердце и легкие Джорджа, а затем приложил стетоскоп к сонной артерии на его шее. Достал из кармана халата манжету тонометра и четко и профессионально измерил давление.

– Джордж, приятель, давай, просыпайся. – Врач осторожно потряс мужчину за руку, но результата это не принесло.

По дороге в «Бар» Джордж был в сознании, но его мысли путались, и он лишь бормотал что-то, называл имя жены, но ничего было не понятно. Когда же Доннер уложил его на кровать, тот впал в беспамятство или в какое-то подобие глубокого сна (мне сложно было понять разницу) и с тех пор находился в таком состоянии. Время от времени из его рта вырывался тихий храп.

Доктор снял стетоскоп и повернулся к Грилу.

– Есть небольшое обезвоживание, но в целом не так плохо. Думаю, с ним все будет нормально.

– Почему мы не можем его разбудить? – спросил Грил.

Доктор Паудер пожал плечами.

– Полагаю, его тело просто пытается справиться с полученной травмой. Он проснется, когда будет готов, но с учетом ситуации он в целом в порядке.

Я полагала, что в большинстве случаев человека после такого должны были отправить в больницу, но вновь промолчала.

– Если он не проснется до завтрашнего утра, отправим его в Джуно. Пока же ему нужен отдых, еда и побольше жидкости. Я найду капельницу и введу ему что-нибудь поддерживающее. Если хотите, можем перевести его в Джуно, но я не думаю, что стоит с этим спешить. – Доктор взглянул на Грила.

– Что бы с ним ни случилось, морозов вчера ночью не было, – рассуждал вслух Грил. – Мы можем пока за ним понаблюдать. Мне необходимо поговорить с ним и понять, нужно ли искать кого-то еще.

– Думаю, он в порядке. Вполне возможно, проснется в любую минуту. Я видел такое прежде. Его состояние не опасно. Он просто восстанавливается после произошедшего.

– А ты можешь что-нибудь ему дать, чтобы он проснулся? – спросил Грил.

– Могу, но это не очень хорошо для сердца. Я не знаю его историю болезни, и у меня нет оборудования на тот случай, если он соберется к праотцам.

Я стояла позади говорящих, но даже по спине Грила было ясно, что он тщательно обдумывает варианты.

– Нам нужны ответы, и только он может их дать, – сказал Грил.

Доктор Паудер снова потряс Джорджа за плечо.

– Джордж, приятель, нам нужно, чтобы ты очнулся.

В других обстоятельствах храп, вырвавшийся изо рта Джорджа, прозвучал бы смешно. Сегодня же никто не улыбнулся.

– Ладно, Доннер, ты можешь побыть с Джорджем, пока врач ходит за капельницей? Я хочу пойти с ним, – попросил Грил.

– Да, – ответил Доннер и посмотрел на меня. Грил тоже перевел на меня взгляд.

– Я думал, вы ушли, – сказал он. – Вы должны были уйти.

– Я… да, извините. Уже ухожу. – Я кивнула Доннеру. Мне очень хотелось поблагодарить его, но сейчас было не время и не место. Позже.

Доннер кивнул в ответ и снова переключился на Джорджа. Когда я выходила из комнаты, единственным, кто на меня смотрел, был доктор Паудер. Я не была уверена, знал ли он о том, кто я, и не хотел ли взглянуть на мой