Боль появилась накануне вечером, когда он рубил дрова. Плохо дело. В течение ночи она то усиливалась, то уходила. У него одышка — тоже дурной знак. Пятьдесят лет, курильщик. У отца первый инфаркт был в тридцать восемь. Новости одна хуже другой.

По ЭКГ поставить диагноз не вышло. Она отличалась от нормы, но и на полноценный инфаркт не тянула.

— Тест на кардиомаркеры. Через десять минут повторим ЭКГ.

Вторая кардиограмма ничего не изменила. Эмма подписала ее, проставила время и попросила снова повторить через десять минут.

— Почему? Вы не верите этой? — нахмурилась Айша, младшая медсестра.

— Верю, но мне нужно видеть, есть ли изменения. Мы должны узнать, если станет хуже.

Стало хуже.

Она связалась с кардиологией. Там дежурил Виктор.

— У меня есть для тебя кое-кто, — сказала она.

— У меня тоже. Мы нашли Тейлор.

У Эммы перехватило дыхание.

Живую или мертвую?

Она не могла проронить ни слова.

— Она цела.

ГЛАВА 28

— Где она?

— У моей мамы, в Атланте.

— Маргрет сказала, что ее там нет.

— Соврала. Обещала не выдавать Тейлор и не хотела нарушать обещание.

— Что с ней?

— Беременна. В остальном все в порядке.

— Давно беременна?

— Не знаю. Мама говорит, срок ранний.

— Как ты узнал, что Тейлор там?

— Мама уговорила ее позвонить мне. Тейлор хочет сделать аборт.

— Аборт?!

Эмма не отличалась религиозностью, но она была врачом, призванным спасать жизни. Ее тревожила возможная беременность Тейлор, но еще больше — ее безопасность. Эмме часто снились кошмары, в которых она видела дочь, лежащую мертвой в придорожной канаве.

— Аборт, — подтвердил бывший муж.

Виктор считал такой вариант неприемлемым. Для него, верующего католика, не существовало более тяжкого греха. Девять лет назад, когда он ушел от Эммы и женился на Эмбер, это случилось именно из-за незапланированной беременности Эмбер.

Незапланированной… Черта с два! Эмбер прекрасно понимала, что делает, когда «забыла» принять таблетку.

— Кто отец ребенка?

— Она мне не сказала, — еле выдавил из себя Виктор. — Ей нельзя делать аборт, Эмма. Она себе потом не простит.

Эмма не могла согласиться.

— Тейлор всего семнадцать. А как же ее будущее? Учеба в колледже?

— Как-нибудь справится. Многие же справляются! Мы с тобой поможем.

— Ну уж нет, только не я! — содрогнулась Эмма. — Мне и одного ребенка более чем хватило. Даже представить себе не могу еще одного младенца в доме.

— Она же твоя дочь! Ей нужна помощь, Эмма! Ты не можешь ее бросить!

— Знаю. Бросить ее я не могу, но вполне могу сказать тебе прямо сейчас, что не собираюсь воспитывать ее ребенка. Только не я. Может, Эмбер согласится?

— Эмбер?!

— Или ты сам?

На том конце линии повисло долгое и зловещее молчание.

— Об этом мы подумаем, когда придет время, — наконец сказал Виктор. — Сначала нужно вернуть ее домой.

— Зачем? Ей лучше у твоей мамы.

Маргрет, мать Виктора, была настоящей южной дамой. Идеально воспитанная и неизменно вежливая, она отличалась прекрасными манерами и замечательно готовила, жила одна в большом доме в пригороде Атланты. Эмме она напоминала пожилую версию Мелани Уилкс из «Унесенных ветром» — красивую, добрую, благородную.

— Твоя мать ей нравится, — заверила Эмма. — Маргрет будет к ней добра. В Атланте Тейлор сможет обдумать все куда лучше, чем здесь.

— Ты что, пытаешься спихнуть ее с рук?

— Я ее туда не отправляла. Она сама решила уехать. Возможно, там она будет счастливее.

— Но надо с ней хотя бы поговорить!

— Так и сделаем. У меня на завтра назначена всего одна встреча, и я могу ее отменить. Полетим самолетом?

— Хорошо. Я куплю билеты.

— А я найду что-нибудь для твоей мамы.

Лучшего места Тейлор придумать и не могла. Может быть, интеллигентность и доброта Маргрет хоть немного на нее повлияют. Впрочем, кому я вру?

ГЛАВА 29

Эмма завернула в блузку подарок для Маргрет — выдувную вазу, напоминающую античный музейный экспонат из-за неровной формы и неравномерной прозрачности стекла.

Она решила, что нужно взять что-нибудь и для Тейлор, но ничего не смогла придумать. К тому же сейчас она не испытывала к дочери никаких теплых чувств. Теперь, когда девочка была в безопасности, Эмма снова вспомнила ее несносный характер.

Она была трудным младенцем, потом выросла в упрямого малыша с вечными припадками гнева. С ней была сущая мука. Другим матерям, кажется, удавалось ладить с детьми. Они даже, кажется, любили своих детей. Эмме Тейлор не нравилась.

Разумеется, она любила дочь. Других-то детей у нее не было. Материнский инстинкт и все такое. Но сама Эмма предпочитала собак. И даже кошек. Они могли быть неблагодарными, но не злонамеренными.

Она сунула в сумку книгу «Экстренная помощь в неврологии» — легкое чтение в дорогу — и налила себе бокал вина: Медок, «Шато Грейсак» 2012 года. Не слишком дорогое, но с отчетливым оттенком танинов, свойственным всем винам из Бордо. Эмма заслужила награду.

Денек выдался непростой, и все же она никого не убила. Вроде бы. Пациента с болью в груди Виктор направил на эндоваскулярную кардиохирургию. Нужно было стентирование, и как можно скорее.

— Вовремя ты сообразила, — сказал Виктор.

Он не шутил. За это Эмме и платили зарплату.

Совсем другое дело — Шейла.

Курт приехал только через несколько часов. Он злился. Злился на Эмму и сестер, на Шейлу. Но больше всего — на самого себя.

— Что вы с ней сделали? — рявкнул он.

Шейла дала разрешение рассказать ему все.

— Активированный уголь…

— Уголь не поможет. Слишком поздно!

— Так рекомендовал токсикологический центр.

— Что еще?

— Я положила ее на БИПАП. Были проблемы с дыханием. Дала жидкость, положила под капельницу с бикарбонатом. Вызвала реаниматолога и нефролога.

— Они придут?

— Уже были. Диализ ей не нужен. Во всяком случае, пока.

— Куда ее положат?

— В интенсивную терапию.

Он стиснул зубы так, что на челюсти заиграли желваки. Потом, не проронив больше ни слова, вышел и отправился к Шейле, чтобы проводить ее в отделение интенсивной терапии.

Спустя несколько часов Эмма застала его у себя в кабинете.

Надеюсь, он не собирается взорваться снова прямо здесь, посреди неотложки.

Выглядел он ужасно: багровое лицо, всклокоченные волосы. Похоже, он плакал.

— Как она? — спросила Эмма.

— Кажется, в порядке.

— Диализ?

— Пока не нужен.

— Хорошо.

Не придется втыкать в нее трубку для диализа. И ей не придется истекать кровью после того, как лошадиная доза аспирина убила все тромбоциты.

Курт встал, уставившись на свои руки. Они тряслись. Потом он посмотрел на Эмму покрасневшими глазами. Весь его