Она в игривом настроении, это хорошо. Итан медленно поцеловал жену, пока не почувствовал, как Саттон расслабилась и прильнула к нему, мягко и с желанием, и когда он отстранился, в ее взгляде было сожаление.

– Боюсь, не только. Для покупки вина я воспользовался деньгами, предназначенными для ежемесячного взноса на счет Дэшила. Надеюсь, ты не рассердишься.

– Что ты пропиваешь будущее сына? Что бедному ребенку будет не на что жить, когда нас не станет, не на что учиться в колледже? Ты прощен. – Саттон сделала еще один глоток и комично причмокнула. – Вообще-то, я всей душой одобряю твою финансовую безответственность.

Боже, она в хорошем настроении.

– Но думаю, у тебя есть еще один секрет. Рассказывай. Клянусь, я не расстроюсь. Мне кажется, уже давно пора рассказать. В смысле, я и так все знаю.

Она это серьезно?

– О Дэшиле?

– Твой секрет касается Дэшила? Дай я догадаюсь. Ты не его отец. Нет, не то. Я не его мать. – Ее взгляд танцевал, и с широкой улыбкой на лице она отступила на шаг. – Нет, глупыш. Я слышала, как ты стучал по клавишам. Ты начал новую книгу, да? – Саттон шлепнула его по ноге кухонным полотенцем. – Вот почему ты купил такое особенное вино. Поверить не могу, что ты от меня это скрывал. О чем книга? Расскажи, прошу тебя.

Итан отвернулся, занявшись вином. Черт, черт, черт! Солги, солги немедленно!

Но Саттон уже и без того сообразила. Его жена так проницательна.

– Ты не начал писать новую книгу.

– Не начал.

– Тогда о чем ты говорил? Какой секрет о Дэшиле? Ты его уронил или что? – Саттон шумно вздохнула, ее дыхание пахло вином. – Я же тысячу раз говорила, надо брать его двумя руками, а не вытаскивать из колыбели как футбольный мяч…

– Пожалуйста, дорогая, хватит. Я не ронял малыша. С ним все в порядке. Забудем об этом. Давай просто выпьем вина и поужинаем.

Но Итан понял, что этого не будет; он уже видел искорку гнева в глазах жены. И все завертелось. Как всегда.

– Скажи, что ты с ним сделал.

Он не ответил. Саттон помешала рагу.

– Даю тебе еще один шанс. Говори.

Да, он облажался по полной. Но груз вины давил на плечи. Пора с этим покончить. Саттон его возненавидит, но в конце концов простит.

– На самом деле это забавно, дорогая. Когда мы постареем, ты вспомнишь эту минуту и посмеешься.

Молчание.

Итан глотнул вина для храбрости.

– До того как ты забеременела, я подменил твои противозачаточные таблетки на сахар.

Снова молчание. Затем Саттон с пылающим лицом шагнула к нему.

– Что?! Что ты сказал?!

Итан с улыбкой поднял бокал.

– Я знал, что тебя надо немножко подтолкнуть к беременности. Знал, что у тебя есть сомнения. И решил, что будет здорово, если это случится. И случилось. Посмотри, кого мы создали. – Он махнул рукой в сторону ребенка. Дэшил лежал в колыбели на обеденном столе и крепко спал, а мобиль из бабочек слегка колыхался от его дыхания. – Он идеальный.

Лицо Саттон побелело от потрясения.

– Я так хотел ребенка и знаю, ты тоже хотела. В глубине души. И нам это было нужно. Он был нам нужен. Наш брак крепок как никогда. Ты так его любишь, и я тоже. Он скрепил наши отношения.

Итан бормотал что придется. Саттон ушла в себя и мысленно была уже где-то далеко, не в этой комнате; она стояла у плиты и методично помешивала содержимое сковородки.

Итан уже видел подобное, когда она размышляла над идеей нового романа, видимо, и его лицо становилось таким же, когда он снова и снова проговаривал про себя удачную фразу. Он шагнул ближе, чтобы заставить жену вернуться к действительности. К правде.

– Прости меня, дорогая. Я твердил себе, что никогда об этом не скажу, но это неправильно. Ты имеешь право знать, что я сделал. Я поступил плохо, очень плохо. Но посмотри на нашего сына.

– Свинья, – сказала она низким, надломленным голосом.

– Прошу тебя, пожалуйста, Саттон, прости меня. Я просто хотел, чтобы мы попробовали еще раз. Хотел иметь ребенка.

Итан попытался снова обнять жену, но она развернулась и выбежала в гараж, выплеснув на Итана овощи и горячее масло. Саттон на ходу нажала кнопку, и дверь гаража начала подниматься. Заработал двигатель машины. И прежде чем Итан успел добежать до двери, Саттон уже выехала на улицу.

Она вернулась домой только через несколько часов. Вдрабадан пьяная.

А утром Дэшил был мертв.

Видео, стоящее тысячи слов

Прежде чем отправиться к Джонсам, Холли прямо в машине проверила электронную почту, чтобы найти обещанный сержантом Морено отчет. И он был там. Черным по белому: никаких следов использования банковского счета, паспорт и права Саттон Монклер нигде не предъявлялись, электронная почта не тронута, социальные сети тоже. Саттон Монклер просто исчезла.

Отсутствие какой-либо активности – плохой знак. Пока что у них были только показания свидетелей, причем противоречивые, и сведения из интернета – выгребная яма, в которой можно найти что угодно.

Холли просмотрела остальные письма и на середине страницы увидела один незнакомый адрес. В поле «тема» значилось «Кентукки».

Вспоминая анонимный звонок, она открыла письмо. Включилось видео.

Холли смотрела, как на крыльце появилась женщина, в которой она тут же узнала Саттон Монклер. Она была в плаще и темных очках, с маленьким бумажным пакетом. Саттон поставила пакет на коврик и нагнулась. А секунду спустя вспыхнуло пламя. Она подождала, когда пакет разгорится, показала в сторону двери средний палец, нажала на кнопку звонка и сбежала.

Когда кто-то открыл дверь, видео закончилось.

Холли откинулась на спинку сиденья и покачала головой. Это еще что значит?

Она просмотрела запись еще несколько раз в поисках даты и любой полезной информации. Видео выглядело так, будто его сняли с камеры наружного наблюдения. Но кто его прислал? Адрес электронной почты представлял собой мешанину букв и цифр; удивительно, что он проскользнул мимо спам-фильтра.

Не надо быть гением, чтобы понять, что происходило на видео. Холли пролистала свои записи и обнаружила имя той читательницы, что оставила плохой отзыв. Розмари Джордж. Холли нашла ее адрес и телефон и набрала номер.

– Алло?

– Это мисс Джордж? Меня зовут Холли Грэм. Я из полиции Франклина, штат Теннесси.

– Вы насчет исчезновения той кошмарной женщины?

– Саттон Монклер? Да, мэм.

– Мне нечего сказать.

И связь оборвалась.

Холли закатила глаза. Ей совершенно не улыбалось ехать в Кентукки, чтобы раскопать историю этой женщины.