– Я так поняла, что вы не успели еще просмотреть те важные документы, которые вы забрали, словно пачку макулатуры, – ледяным голосом, взяв себя в руки, начала Мария Александровна.

– Да. А вы, как я понимаю, еще не смотрели новости и не знаете, что мы сейчас работаем над делом подражателя серийному убийце. Поэтому если вы действительно хотите, чтобы убийцу вашего мужчины поскорее нашли, то постарайтесь вспомнить все, что было необычного в последнее время. Он болел? У Антона был диабет?

– Нет, точно не было, я бы знала. Я давно уже слежу за его здоровьем. Сами понимаете, молодой жене в таком деле доверия нет.

– Понятно. – Крячко присел на краешек стола, подключаясь к расспросам. – Вы давно вместе?

– Десять лет.

– А сколько времени погибший женат?

– Пять.

Сыщики с удивлением посмотрели на свидетельниц.

Чегеваркина пожала плечами:

– Я замужем уже больше двадцати лет. В браке с Тошей я не была заинтересована. Скорее в том, чтобы быть ему поддержкой и музой. Как я уже говорила. Мне приятно, что множество своих изобретений он сделал при моей поддержке.

– Так, не надо нам пересказывать «Мастера и Маргариту». Еще немного, и вы бы переехали от мужа к нему в подвал, – поморщился Гуров. – Сысоев же преподавал?

– Да, это было его хобби, если можно так сказать.

– Готов поспорить, он сам так не считал, – обронил Крячко, начиная заводиться. Кажется, Чегеваркина была той еще занозой, и странно, что изобретатель прожил с ней столько лет.

– Я не мешала ему заблуждаться. Но имейте в виду, большая часть изобретений моего мужчины, вы очень правильно назвали его, и спасибо, что не использовали более банальное «любовник», засекречена. Я могу рассказать только о некоторых. Тоша работал на оборонку. Он усовершенствовал конструкцию винтов военных вертолетов так, что это позволило бы снизить риски аварий, которые часто возникают именно из-за отказов винтов. И сделать вертолеты более маневренными.

Гуров и Крячко переглянулись. Чегеваркина говорила очень вдохновенно, но в то же время создавалось впечатление, что она шпарила по написанному. Как если бы перед внутренним взором у нее был текст, с которого женщина читала.

– Чертежи, пока ведется следствие, будут подшиты к делу. После вы можете забрать их. Скажите, а почему вы так уверены, что погибший был гением и что за его чертежи можно получить деньги? Ведь вы хотите именно этого? И где сейчас его жена?

– Дома, наверное. Она всю себя посвящает фитнесу, салонам. Дети растут с нянями, – сказала Чегеваркина.

– Вы же мне сами рассказывали о том, что она домашняя клуша, слишком приземленная и посвящает себя только семье и детям? – напомнил Гуров, намеренно снова выводя Чегеваркину из себя.

– Не нужно провоцировать меня на скандал, – холодно откликнулась Чегеваркина.

Пономарева снова поддакнула. Казалось, что даже воздух в кабинете стал таким густым, что дышать им становилось все тяжелее. Гуров открыл окно и отпустил обеих свидетельниц, поняв, что ничего полезного для расследования от них не добьется.

– Что скажешь?

Крячко пожал плечами:

– Я только что от жены Сысоева. Она убита горем, по ее словам, муж все эти дни должен был быть в командировке. Дети в школе. Муж обожал работу в университете, в самом деле работал на оборонку, но есть несколько интересных расхождений. Жена утверждает, что Антон Сысоев занимался разработкой специальных… я даже записал, – Крячку сунул руку в карман и достал оттуда листок бумаги, – подвижных и облегченных пневмоплатформ для крепления орудий к борту боевых кораблей.

– Дай угадаю, жена точно так же вдохновенно расписывала, каким он был гением и как его изобретения изменят жизнь флота? Про бумаги спрашивала?

– И да и нет. Да – она рассказывала, каким он был гением, и нет – не спрашивала про бумаги.

– А вы не думаете, что это не серийное убийство, а убить хотели изобретателя, а все остальное, в том числе и угрозы вам, это только для того, чтобы отвести глаза? И скорее всего, его убили из-за изобретений? – предположил стажер, который по традиции проявил интерес только к тому, что в этом деле его заинтересовало.

– Угрозы? – заинтересовался Крячко.

– Венок похоронный сегодня у двери оставили.

– Красивый?

– Да так себе, – Гуров достал телефон и показал фото, – я его экспертам отдал, пусть разбирают на молекулы.

– Мой в прошлый раз был лучше, – отозвался Крячко, достал телефон, что-то долго искал в галерее, а потом друзья действительно сравнили фотографии венков. Крячко подложили похоронный венок, дорогой, сделанный на заказ, когда он работал над делом известного в Северо-Западном округе контрабандиста.

– Да вы издеваетесь? Вам что, часто венки покладывают? Может быть, вы все-таки займетесь изобретениями Сысоева? А не будете мериться, кому больше цветов подарили на похороны? – вспылил стажер.

Напарники с удивлением посмотрели на подавшего голос Владимира. А потом продолжили сравнивать венки. На памяти Гурова, к его дому и машине похоронные венки и корзины с траурными гвоздиками подкладывали и присылали примерно раз в полгода. В прошлый раз, когда полковника заказали известному киллеру, преступник пошел еще дальше и каким-то образом смог водрузить в холле Главка большую траурную фотографию Гурова и поставить рядом с ней цветы.

И некоторые впечатлительные сотрудники даже приходили в кабинет сыщиков принести свои соболезнования.

Впрочем, это душераздирающее паломничество продолжалось недолго. Благо Главк оборудован видеокамерами, и «доброжелателя» оперативно вычислили, а там и до заказчика «подарка» добрались.

Стажер вылетел из кабинета, а когда он ушел, Крячко улыбнулся и посмотрел на Гурова.

– Позвони Ивану. Может быть, наш шустрый изобретатель проходил где-то по их ведомству?

Иван Подуздиков работал в ФСБ и стал хорошим другом обоих сыщиков. Неугомонный, шустрый, талантливый, двужильный или даже трехжильный капитан. Когда они познакомились, Иван ушел из ФСБ и занимался настройкой систем безопасности, но душа поэта и патриота долго не выдержала, и после шумного дела он все же вернулся в команду своей службы.

Гуров кивнул:

– Да, я думаю, стоит.

Он позвонил коллеге и быстро ввел его в курс дела.

– Пять минут, мы тут немного заняты, и я тебе перезвоню, – весело отозвался Иван, и, судя по его тону и стрельбе очередями на заднем плане, Подуздиков явно не в тире занимался.

– Скорее всего, в служебной командировке, – прокомментировал Лев Иванович. – Ладно, роем дальше. В целом не вижу причин не рассматривать версию нашего стажера.