– Tous les oiseaux du monde, – промычал доктор, – viennent y faire leurs nids…[5] – и вдруг ясно и отчетливо сказал: – И почему же, по-вашему, сэр Джон Фарнли решил покончить с собой?

Ноулз встрепенулся:

– Потому, сэр, что он был ненастоящим сэром Джоном! Настоящий – тот, другой джентльмен. Я понял это сразу, как только увидел его вчера вечером.

– Какие основания у вас это утверждать? – с самым бесстрастным видом осведомился инспектор Эллиот.

– Трудно объяснить вам это так, чтобы вы поняли, сэр… – вздохнул Ноулз. (Едва ли не впервые в жизни он выразился не слишком деликатно.) – Сейчас мне семьдесят четыре. И в девятьсот двенадцатом году, когда молодой мистер Джонни уезжал из дома, я, уж простите, был далеко не юношей. Видите ли, для нас, стариков, люди помоложе никогда не меняются. Для нас они всё те же, будь им пятнадцать, тридцать или сорок пять. Боже милостивый, да неужели же вы думаете, что я бы не узнал настоящего мистера Джонни?! – Он снова разгорячился и, подняв палец, добавил: – Заметьте, я не хочу сказать, что когда покойный джентльмен тут объявился и назвал себя сэром Джоном… не хочу сказать, что я о чем-то догадался. Вовсе нет. Да, мне показалось, что он изменился, но я решил: «Что ж, он долго жил в Америке, а в тех краях люди становятся другими. Это совершенно естественно. Мало ли что мне, старику, почудилось». Словом, за все это время мне и в голову не приходило, что он не тот, за кого себя выдает; хотя, вынужден признать, иногда он говорил такие вещи, что…

– Но…

– Вы скажете, – подхватил Ноулз с обезоруживающей искренностью, – что раньше я не служил в Фарнли-Клоуз. Это верно. Я работаю здесь всего десять лет – с тех самых пор, когда мисс Молли попросила покойного сэра Дадли оказать мне эту честь. Но когда я служил у полковника Мардейла, юный мистер Джонни часто проводил время в большом фруктовом саду, который разделял участки полковника и майора…

– Майора?..

– Майора Дейна, сэр, отца мисс Мэдлин. Они с полковником были закадычные друзья. Так вот, юный мистер Джонни обожал этот сад и лес, Хэнгин-Чарт, что сразу за ним, он примыкает к саду. Он воображал себя волшебником, средневековым рыцарем… чего только не выдумывал; правда, некоторые его забавы мне совсем не нравились… Ну да бог с ним. Главное, вчера мне сразу стало ясно, что этот новый джентльмен и есть настоящий мистер Джонни, – еще до того, как он начал расспрашивать про кроликов и прочее. И он тоже с первой минуты понял, что я его узнал. Потому-то и попросил, чтобы меня позвали. Но что я мог сказать?

Пейдж прекрасно помнил тот разговор. Но помнил он и некоторые другие детали и теперь задавался вопросом, успел ли о них узнать инспектор Эллиот. Он бросил взгляд на Мэдлин.

Инспектор достал блокнот, приготовившись записывать.

– Итак, он покончил с собой?

– Да, сэр.

– Вы видели, каким оружием это было сделано?

– Боюсь, не совсем.

– Я попрошу вас подробно рассказать мне, что именно вы видели. Например, вы утверждаете, что находились в это время в «зеленой комнате». Как и когда вы там оказались?

– Думаю, сэр, я пошел туда за две-три минуты до происшествия, – ответил Ноулз, пытаясь собраться с мыслями.

– В девять двадцать семь или в девять двадцать восемь? Назовите точное время, – с маниакальной педантичностью допытывался Эллиот.

– Не знаю, сэр. Я не смотрел на часы. Примерно в это время. Сначала я был в коридоре рядом со столовой, на случай если кому-нибудь понадоблюсь, хотя в столовой был только мистер Уилкин. Потом из гостиной пришел мистер Натаниэль Барроуз и попросил фонарь. Мне вспомнилось, что фонарь вроде бы есть в «зеленой комнате» наверху, которую покойный… джентльмен приспособил под кабинет. Я сказал, что сейчас схожу туда и принесу. Впоследствии я узнал, – по манере Ноулза чувствовалось, что он уже не просто отвечает, а дает показания, – что мистер Барроуз нашел фонарь в ящике стола в коридоре, но я не знал, что он там был…

– Продолжайте.

– Я поднялся на второй этаж в «зеленую комнату».

– Вы включили свет?

– Нет, – немного смутившись, ответил Ноулз. – Не сразу. В этой комнате нет настенного выключателя. Свет включается прямо на потолочном светильнике. Стол, в котором я думал найти фонарь, стоит в простенке между окнами. И когда я направился к этому столу, то мимоходом выглянул в окно.

– Какое именно?

– То, что справа. Выходящее в сад.

– Оно было открыто?

– Да, сэр. Вы, должно быть, заметили, что с этой стороны дома вдоль библиотеки высажена гряда деревьев. Но эти деревья подрезают, чтобы они не загораживали вид из окон второго этажа. Высота потолков в Фарнли-Клоуз приличная, восемнадцать футов (если не считать нового крыла – там вообще все крошечное, как в кукольном домике), поэтому деревья все равно достаточно высокие, хотя и не доходят до окон «зеленой комнаты». Собственно, комната потому так и называется, что оттуда видны самые верхушки деревьев. Таким образом, я стоял прямо над садом и обзор у меня был как нельзя лучше.

С этими словами Ноулз встал и вытянул шею, наглядно демонстрируя, как именно он высовывался из окна. В такой непривычной позе ему явно было неудобно, но он мужественно превозмогал страдания.

– Вот, смотрите. Значит, тут у нас макушки деревьев. – он показал рукой на воображаемую листву. – На них падает свет снизу из библиотеки. Тут – сад. Отчетливо виден каждый кустик, каждая дорожка, а в центре – пруд. Было не так уж темно, сэр! Господа, случалось, играли в теннис в куда более глубоких сумерках. Ну и наконец, тут, возле пруда, стоял сэр Джон – или джентльмен, который так себя называл. Руки у него были в карманах.

Доиграв эту небольшую сценку, Ноулз уселся обратно.

– Вот и все, – произнес он, слегка запыхавшись.

– Все?! – переспросил инспектор Эллиот.

– Да, сэр.

Эллиот, опешив от такого внезапного финала, уставился на дворецкого:

– Но что конкретно произошло? Вы же так и не рассказали! А я именно этого от вас добиваюсь!

– Но это действительно все. На минуту я отвлекся, потому что послышалось какое-то шевеление в деревьях под окнами. А когда я снова посмотрел в сторону пруда…

– То есть вы хотите сказать, – угрожающе сдержанно, с расстановкой проговорил Эллиот, – что и вы тоже ничего не видели?

– Ну почему не видел, сэр. Я видел, как он упал ничком в пруд.

– Да, но хотелось бы подробностей.

– Тут как будто все ясно, сэр. За это время никто точно бы не успел… ну, вы понимаете… трижды