— Инспектор Вуд, участок Примроуз-сквер.

Профессор, выглядевший как всклокоченный, немножко помешанный на науке Морозный Дед — весь белоснежный от седины с длинной бородой и кустистыми бровями — поинтересовался:

— Могу я спросить ваше настоящее имя?

Йен натянуто улыбнулся:

— Эль Фаоль.

Профессор тут же охнул:

— Ох, за что же вас так…

Йен пожал плечами:

— Сам был хотел знать.

«Эль Фаоль» в переводе с языка нелюдей означало Лесное дитя.

— Бедный мальчик, понимаю, почему вы держитесь за человеческое имя. Лесные эльфы иногда умеют портить жизнь своим потомкам говорящими именами. — Он вновь склонился над манускриптом, внимательно рассматривая его, — так чем могу помочь, Эль Фаоль?

Йен скрипнул зубами:

— Лучше все же Вуд, если вам нетрудно.

— Да-да-да, — рассеянно сказал профессор, снова махая рукой, — присаживайтесь где-нибудь, если хотите и если найдете где, Эль Фаоль.

Все многочисленные стулья в кабинете были заняты книгами.

Йен улыбнулся — тут пахло пылью, человеческим теплом и уважением, тут было отчаянно хорошо, тут не хотелось говорить о Безумце и его преступлениях. И обижаться на профессора за неправильное обращение тоже не хотелось.

— Я постою, профессор…

— Так что вас привело ко мне? — Галлахер не стал поворачиваться к Йену — манускрипт его волновал больше.

— Меня интересует история магии…

— О! — профессор даже гогглы от удивления приподнял, рассматривая Йена своими цепкими, неожиданно зелеными глазами, — это всеобъемлющий вопрос, занимающий тысячу академических часов… Может, вы сузите область своего интереса?

Он опустил гогглы на глаза и вновь занялся манускриптом:

— Понимаете, мне тут принесли бумаги предположительно руки самого Маржина, хотелось бы вплотную ими заняться…

— Простите, что отнимаю у вас время.

— Не извиняйтесь — ваша работа как полицейского не менее важна! Прошлое можно оставить прошлому, а вот настоящее оставлять без присмотра нельзя. Только вот… — он снова посмотрел на Йена, — чуть-чуть побыстрее.

— Меня интересует возможность двух обширных магических сливов у мага за один день.

— Ого! — профессор на миг снова повернулся, рассматривая Йена. Даже гогглы приподнял. — Теоретически или практически?

— И так, и так… И, — уточнил Йен, — речь идет о взрослых, хорошо обученных магах, лэс Галлахер.

Профессор важно кивнул и даже выпрямился:

— Теоретически — все может быть. Маги уровня Маржина накапливали колоссальные объемы магии в себе. Пожалуй, у них могли быть сливы по два раза на дню. А вот практически… Маржины остались давно в истории, маги такого уровня, как основатель магической науки Маржин, давно не рождались. Я никогда за свою бытность магом не слыхал о двух сливах даже раз в неделю. Но! — он приподнял указательный палец вверх, словно был на лекции, — я могу навести справки у своих коллег из других университетов, тогда это будет более достоверно, чем просто мои слова и наблюдения. Так вас устроит, Эль Фаоль?

— Я не хотел бы вас утруждать, лэс Галлахер…

— Вы не утруждаете меня, Лесное Дитя. Мне будет приятно поболтать со старыми знакомыми по телефону. Справка будет готова дня через два-три, никак не раньше. Вас это устроит?

— Конечно, лэс.

Профессор вновь натянул гогглы и склонился над манускриптом:

— Тогда я пришлю к вам в участок мальчишку с запиской, как все будет готово. Или приходите сами через два дня, ближе к обеду. Поболтаем, надеюсь, в следующий раз у меня будет больше времени, чем сейчас.

Он махнул рукой на прощание. Йен пробормотал положенные слова благодарности и пошел на выход, уже зная — ему придется кровь из носу поднять дело Шейла из архива. Дафф будет просто взбешен, особенно в конце расследования — тут дело шло не о горничной, а о потомственном ларе, и дело закрывал сам Дафф, когда как Йен писал в больнице свое особое мнение о случившемся.

— Дохлые феи, настолько злить Даффа я не собирался.

Он постоял пару минут на крыльце университета, осторожно переходя на магическое зрение — напоследок хотелось полюбоваться площадью, полной магии. Он редко тут бывал, когда еще случится такое.

Магические потоки, текущие под землей, скользящие в воздухе и струящиеся с водой фонтана просто поражали своей силой — тут было сердце магии, тут когда-то рыцари сели за один общий стол и признали друг друга равными, тут когда-то Маржин возвел на престол первого короля тогда еще Дубрии, позже разросшейся до Островного королевства, над которым никогда не садится солнце — от края и до края мира простирались колонии королевства. Большинство людей для Йена тут же превратились в яркие разноцветные солнышки: зеленые — это маги земли, синие — многочисленные водные маги, прозрачно— голубые — воздушные, белые — маги льда, коричневые — бытовики, даже пара черных солнышек попалась — маги смерти. Алого цвета нигде не было — огненная магия одна из самых редких. Все небеса заходились от голубых всполохов — там во всю танцевали и веселились мелкие воздушники. Йен даже несколько чешуйников нашел, хотя больше там было стрекозников и жукокрылов. В протянутых ладонях Маржина Величественного обосновалась парочка чешуйников с красивыми ультрамариновыми крыльями как у махаонов. Кажется, эти воздушники собирались нагло нарушать общественный правопорядок — уж больно они страстно целовались.

Йен отключил магическое зрение — обычно он им старался пользоваться аккуратно, видеть то, что не видит большинство окружающих довольно опасно — так и себя можно выдать. Площадь стала заурядной, растеряв всю свою магическую красоту, но все равно она была такой же притягательной для Йена и недоступной. Он собрался с силами и направился в метро — ему еще нужно продумать беседу с лэсой Аликс.

Из метро Йен вышел на станцию позднее, чертыхаясь себе под нос — чуть зазевался из-за разноцветной стайки беременных, вдыхающих благородный целебный сернистый газ, и этот газ нагло осел на нем черной копотью паровозного дыма. Быстро платком вытирая лицо от сажи, Йен вышел на площадь Согласия, уже сияющую волшебными фонариками грядущих праздников. С тоской подумав, что надо начинать откладывать деньги на подарки матери и сестрам, Йен поправил длинный шарф, плотнее закутывая шею от поднявшегося с моря холодного ветра, и направился вниз по Примроуз-сквер. Подарки… Ему еще надо как-то найти денег на покупку нового зонта — пока небеса были к нему благосклонны, но погода в столице всегда непредсказуема: сейчас светит солнце, а через четверть часа может полить дождь.

У опечатанного особняка Шейла Йен остановился — сейчас на его крыше колыхался сине-золотой флаг, объявляя дом собственностью короля. Собственность была явно очень ценной — король не поскупился на защиту: вокруг дома сияла антиворовская завеса магии. Рядом звякнул канализационный люк, и кто-то звонко чихнул от пыли. Йен резко обернулся на звук