– Всем привет. Меня зовут Нив. Я Ренатина старая подруга. Мы все от души поздравляем ее с днем рождения, но, по-моему, ее муж Чарли хотел бы сказать тост первым.

Она глянула на Чарли – круглое бледное лицо, без тени улыбки – и только тогда осознала, что и сама перебрала. Но было уже поздно. Все повернулись к нему, сверля его выжидательными взглядами, а он уставился на Нив – по лицу ничего не поймешь, но читается на нем уж точно не благодарность.

– Что ж, – выдавил он. – Ну… – и прочистил горло.

– Налейте ему кто-нибудь.

– Давай налью.

Это предложила Рената, стоявшая где-то позади Нив. Та не решилась ни пошевелиться, ни обернуться, ни что-то сказать. Так и смотрела на Чарли, ощущая подступающий ужас. А потом раздался звук. Жуткий звук: крик, переходящий в скрежет, звон и грохот. Вот теперь Нив оглянулась. Рената лежала на полу – падая, она схватилась за скатерть. А на столе стояли бокалы и бутылки. И все посыпались вместе с ней. Сначала именинница взвизгнула, а теперь хохотала. Нив покосилась на Чарли. Он не смеялся. Отвернулся и вышел прочь.

Домой добирались на «Убере» и всю дорогу молчали. Нив знала, что ее развезло больше, чем Флетчера. Может, тот вообще не опьянел. Он явно был в отвратительном настроении. Войдя в дом – темно хоть глаз выколи, – Нив прижала палец к губам.

– Они, наверное, все спят, – сказала она.

– Как будто ты умеешь не шуметь, – пробубнил Флетчер. – Когда поздно ночью приходишь на цыпочках, я всегда просыпаюсь.

Нив очень надеялась, что это не так. Муж зашагал наверх, она – следом, стараясь ступать как можно тише. Тело слушалось плохо, особенно в темноте. Казалось, дом очень медленно вращается вокруг Нив. Наконец она добралась до следующего этажа. Серая тень Флетчера маячила впереди. Вдруг в ночном мраке раздался удар, звук падающего тела и вскрик. Откуда-то снизу, с пола.

– Да … – непечатно ругнулся Флетчер.

Нив вгляделась в темноту и увидела чуть повыше неясный контур какого-то предмета, о который муж споткнулся. Это было кресло, по-прежнему торчащее из дверного проема комнаты Мейбл.

Глава 3

Встреча выпускников

Кресло никуда оттуда не делось и наутро, когда Нив с тяжелой головой и сухостью во рту вылезла из постели и вышла в коридор. Она наклонилась, чтобы из-под монстра заглянуть в комнату дочери. Тяжелые шторы задернуты, но маленькая прикроватная лампа горит, отбрасывая круг тусклого света на общий хаос. Казалось, будто в спальню вломилась шайка грабителей и перевернула там все в поисках какой-то пропавшей вещицы. Одежда кучами валялась на полу и свисала из открытых ящиков комода – кое-что там было из гардероба Нив. Пизанскими башнями громоздились неровные стопки книг, лопающиеся по швам папки с бумагами, уйма полотенец, которыми Мейбл обычно пользовалась только по одному разу; в углу неряшливой кучей навалена обувь, сплетенные в клубок зарядные устройства, переполненная мусорная корзина, пустая винная бутылка и несколько вскрытых консервных банок, а на подоконнике – шесть или семь чашек. И посреди этой разрухи, почти скрытая креслом – Мейбл. Сидела на корточках возле шкафа и рылась в объемном мусорном пакете, выкидывая оттуда хлам себе за спину. Эта сцена что-то напомнила Нив, и через несколько секунд та сообразила, что именно: суетливого терьера, который был у нее в детстве и любил копать норки в садике, разбрасывая землю во все стороны. Зрелище и так не из приятных, а уж когда Мейбл вдруг замерла и обернулась, стало совсем уж страшно. Она вперилась глазами в мать, лицо круглое, как кнопка, губы серые. Ни Мейбл, ни Нив не проронили ни звука. Наконец Нив выпрямилась и зашагала вниз по ступенькам.

В кои-то веки все сотрудники «Редферна» приехали на работу пораньше. Никто не хотел ничего пропустить, пусть даже речь шла всего лишь о сплетнях и досужих домыслах. Люди уже и не создавали иллюзию бурной деятельности. Так и стояли группками, пили кофе, жестикулировали, высказывая экспертное мнение о жизни и временах Сола Стивенсона. Убийство всех сплотило. Коллеги расспрашивали друг друга, у кого как дела, кто что слышал, обнимались даже с теми, кого едва знали. Стеклянные двери стояли нараспашку, и народ ходил по комнаткам, не стучась. Женщина по имени Элли слонялась по помещениям с огроменной жестяной коробкой песочного печенья, которое купила специально для коллег.

– Ужас, да? – бормотала она, раздавая угощение.

Нив и ее друзья вдруг оказались среди общего сборища – раньше такого никогда не было. Даже Гэри попал в шумную компанию возле кофемашины, постоял там какое-то время – он явно чувствовал себя не в своей тарелке, но не знал, как улизнуть. Центром притяжения стала помощница Сола Кэти; двигалась она медленно, как сомнамбула, да и выглядела так, будто почти не спала. Вчера она рыдала в голос, а сегодня утром пришла с абсолютно сухими глазами и сжатыми в тонкую нитку губами. Она много лет проработала с Солом, и тот называл ее своей ручной драконицей: строгой, дисциплинированной, прямолинейной и преданной. Нив нервно посмотрела на нее: было так странно, что Кэти ничего не знала о личной жизни начальника, о его любовнице.

Наконец, когда приехал Боб, один из высших руководителей, народ начал неохотно расходиться по местам. Нив, сидевшая в своей маленькой комнатке, покосилась на друзей и внезапно заметила, что на фоне других сотрудников они выглядят странновато. Худощавый заморыш Гэри с торчащей неопрятной бородой и в любимом сером свитере, который уже доедала моль. Тэмзин перед работой вместо пробежки ходила плавать в Лондон-Филдс-Лидо и теперь сидела с мокрыми волосами, забранными в высокий хвост, так и норовящий съехать набок. За ухом торчал карандаш, на щеке темное пятно. Ну а Рената… что ж, Рената пожинала плоды вчерашних возлияний. Медные волосы пушились растрепанным одуванчиком, вид против обыкновения отнюдь не цветущий, а совсем увядший и блеклый, вдобавок она тихонько постанывала, потирая тонкими пальцами веки. Одета она была в бесформенный комбинезон, и когда поднималась сделать себе очередную порцию кофе, то походила на истерзанную тряпичную куклу.

– Меня будто грузовик переехал, – скривилась Рената, перехватив взгляд Нив. – Ты следующая.

– В каком смысле?

– У тебя день рождения через две недели.

– А, точно. Я планирую заварить себе чая и завалиться в кровать пораньше.

А ведь ей еще надо было подготовиться ко дню рождения Рори, через несколько дней после своего.