Глафира посерьезнела. Видимо, она поняла, что мне совсем не до шуток.

— Слушай, — спросила я вполголоса, — а из этого магазина есть другой выход?

— Само собой, есть служебный выход, но он тоже просматривается с того места, где стоит машина. Но вот что… это ведь старый дом, здесь есть подвал, а из него можно попасть в другой дом, на другой улице. Сейчас я тебя туда проведу… то есть провести не смогу, мне работать надо, но я тебе покажу дорогу.

Она закрыла ненадолго дверь магазина и провела меня через подсобное помещение к лестнице, ведущей в подвал. Там она отперла железную дверь и показала на нее:

— Иди туда, там будет коридор, который выведет тебя в подвал другого магазина. Там Пиковая дама работает…

— Пиковая дама? — переспросила я удивленно. — Что еще за дама?

— Ну, еще иногда ее графиней называют. Черт ее знает, настоящая она графиня или нет, но такое у нее прозвище. Увидишь ее — поймешь, почему. Скажешь ей, что тебя Глафира послала… то есть я. Она тебя пропустит и поможет, если что. Да, вот еще что… будешь открывать дверь — осторожнее, там колокол, ты не пугайся…

— Колокол? Какой колокол?

— Увидишь.

Я сердечно поблагодарила Глафиру и пошла по коридору в неизвестность.

Коридор был узкий и душный, но не совсем темный — под сводчатым потолком висели слабенькие лампочки в намордниках из ржавой металлической сетки.

Я шла и думала, в какую странную историю влипла. Странную и опасную…

Еще неделю назад я жила обычной, нормальной, пусть немного скучной жизнью, или мне только так казалось, а теперь от кого-то скрываюсь, сталкиваюсь с какими-то странными людьми… вот сейчас иду к какой-то графине…

Бабушка всегда говорила, что хуже всего — это ежедневная рутина. Из дома — на работу, с работы — домой, там хозяйство, телевизор… так и жизнь пройдет. И я подумала, что жизнь с Артемом потихоньку превращалась у меня в рутину.

Он требовал, чтобы все было в квартире идеально, жаловался своей мамаше, если его что-то не устраивало, так что я старалась и убирать, и готовить, терпеливо выслушивала его критику, отмалчиваясь, чтобы не скандалить.

Не скрою, любви между нами особой не было, так что иногда я задумывалась, зачем вообще все это мне надо? Но — квартира. У него была своя квартира с хорошим ремонтом, жить там было комфортно, а мне просто некуда было деваться.

«Что ни делается — все к лучшему!» — говорила бабушка. Так, может, и правда, нужно было с нашими отношениями покончить? Так или иначе, сама бы я ни за что не решилась.

Тем временем коридор кончился, точнее уперся в лестницу, ведущую наверх.

Я поднялась по этой лестнице и оказалась перед массивной дверью, сколоченной из толстых досок.

Сначала я просто нажала на дверную ручку, но дверь даже не шелохнулась. Тогда я нажала на эту дверь плечом, уперлась ногами, поднажала…

На этот раз дверь понемногу сдвинулась с мертвой точки и начала с мучительным скрипом открываться.

И тут она обо что-то ударилась, и тут же раздался гулкий, протяжный звук…

Я вспомнила последние слова Глафиры, ее напутствие — не пугаться колокола…

Ну да, этот звук похож на колокольный звон…

Я еще сильнее нажала на дверь — и наконец смогла с трудом протиснуться за нее.

Я оказалась в просторном подвале, по стенам которого на полках и стеллажах лежали многочисленные ящики и коробки. Прямо напротив двери с низкого потолка свисал большой медный колокол, в который я ударила дверью.

Он до сих пор звенел, точнее — гудел низким басовым голосом, наполняя все помещение этим гулом…

А в следующее мгновение я услышала другой звук — сухое резкое карканье.

Я обернулась на этот звук — и в первый момент мне показалось, что я увидела огромную ворону…

Однако приглядевшись внимательнее, я разглядела в другом конце подвала высокую худую старуху в черном брючном костюме, с угольно-черными волосами, уложенными на косой пробор, с черной челкой, падающей на один глаз.

В довершение ко всему в руке у этой старухи была шпага.

Да, самая настоящая шпага, как в фильмах про мушкетеров!

— Ты кто такая? — спросила старуха и снова каркнула.

То есть она просто кашлянула, но кашель был удивительно похож на воронье карканье. Да и сама старуха была похожа на старую сердитую ворону.

В первый момент я подумала, что все это мне мерещится. Надо же, старуха со шпагой в руке…

— Так кто ты такая? — повторила старуха и сделала угрожающее движение своей шпагой.

Нет, пожалуй, старушенция настоящая… и находится она в отличной физической форме. Наверняка прекрасно управляется со своей шпагой…

Тут я вспомнила наставления Глафиры и поспешно сообщила старухе, что это именно она, Глафира, отправила меня в путь по подвальному коридору.

— А, Глафира… значит, ты пассажирка… тогда все в порядке! — С этими словами старуха вставила свою шпагу в длинный футляр… и теперь у нее в руке была никакая не шпага, а самая обычная трость.

Ну, то есть не совсем обычная, а очень красивая, старинная, из твердого черного дерева, с резной серебряной рукоятью в форме собачьей головы.

Старуха оперлась на эту трость и, немного прихрамывая, двинулась к двери, через которую до этого вошла в подвал, сделав мне знак следовать за собой.

Я послушно пошла за ней.

Мы вышли в короткий коридор, прошли по нему и оказались в просторном полуподвальном помещении, судя по всему — в торговом зале небольшого магазина.

Магазин был необычный.

Здесь были выставлены всевозможные трости и тросточки, посохи и палки…

Были здесь также зонты, но только не складные современные, а тоже — в форме тростей, с массивными рукоятками.

Вообще, трости здесь были удивительные, уникальные, так что я невольно залюбовалась ими, несмотря на свое сложное и опасное положение.

Была трость, серебряная рукоятка которой представляла собой голову кобры с угрожающе раскрытым капюшоном и ярко-зелеными глазами из каких-то сверкающих камней — не удивлюсь, если это были изумруды.

Была трость с рукоятью в виде человеческого черепа, с пустыми провалами глазниц.

Были трости с рукояткой в форме орлиной головы, и хищной волчьей морды, и в форме головы какого-то свирепого монстра… Была ручка в виде чертика с рожками, был вместо ручки просто какой-то крупный камень, таким ударят по голове — сотрясение мозга точно обеспечено, а возможно, кое-что и похуже.

— Нравится? — с ехидной усмешкой прокаркала старуха, перехватив мой взгляд.

— Интересно, — ответила я осторожно.

— Так ты, значит, пассажирка? — задала старуха следующий вопрос.

— Пассажирка? — переспросила я. — В каком смысле?

— В самом