Счастливая Вероника слушала рассказ сына. Раз его похитили и держат взаперти, значит это не он то мерзкое чудовище, которое убило господина д’Эржемона, Мари Легоф, Онорину, Коррежу и их товарищей. Правда, которую она уже смутно угадывала, становилась яснее, и, хотя на ней было еще множество покровов, главная ее часть была уже видна. Франсуа ни в чем не виновен. Просто кто-то похитил его одежду и выдал себя за него, а кто-то другой сыграл роль Стефана. Какое ей дело до всего остального – до неправдоподобия, противоречий, доказательств и фактов! Вероника о них и не думала. В счет шла лишь невиновность ее любимого сына.

Поэтому ей не хотелось открывать ему ничего, что могло бы его опечалить и омрачить его радость. Она ответила:

– Нет, твоего деда я не видела. Онорина хотела подготовить его перед моим приходом, но события стали разворачиваться так стремительно…

– И ты осталась на острове одна, мамочка? Значит, ты все же надеялась меня отыскать?

– Да, – секунду поколебавшись, произнесла Вероника.

– Ты была одна, но с тобой оказался и Дело-в-шляпе?

– Да. В первые дни я не обращала на него внимания и только сегодня утром решила пойти за ним следом.

– А где начинается коридор, по которому вы пришли сюда?

– Выход из этого подземелья спрятан между двумя камнями, неподалеку от сада Магеннока.

– Как! Значит, оба острова соединяются между собой?

– Да, коридор проходит в скале под мостом.

– Вот странно! До этого не додумались ни я, ни Стефан, ни кто другой, только замечательный Дело-в-шляпе сумел найти своего хозяина.

Мальчик вдруг замолк, а затем шепнул:

– Слышишь?

Через несколько секунд он заговорил снова:

– Нет, это не они. Но все равно нам нужно спешить.

– Что я должна сделать?

– Это несложно, мама. Когда я проделывал эту дыру, то увидел, что ее можно значительно расширить, если удастся вынуть несколько соседних камней. Но они держатся прочно, поэтому мне нужен какой-нибудь инструмент.

– Хорошо, я схожу…

– Вот-вот, мама, возвращайся в Монастырь. Слева от дома есть подвал, где Магеннок устроил что-то вроде мастерской и держит там садовые инструменты. Среди них есть кирка с короткой ручкой. Принеси мне ее к вечеру. Нынешней ночью я поработаю, а завтра утром смогу тебя обнять.

– Ах, если бы это было правдой!

– Уверяю тебя, так и будет. Нам останется лишь освободить Стефана.

– Твоего учителя? Ты знаешь, где он заперт?

– Более или менее. Дед нам объяснил, что это подземелье состоит из двух этажей, один над другим, а последняя келья каждого этажа переделана в тюремную камеру. Я занимаю одну из них. Значит, Стефан должен занимать другую, подо мной. Беспокоит меня только…

– Что же тебя беспокоит?

– Видишь ли, по мнению деда, когда-то эти две камеры использовались как застенки для казней – «пыточные клети», по его выражению.

– Да что ты говоришь?! Какой ужас!

– Не пугайся, мама. Ты же видишь, никто и не думает меня пытать. Но на всякий случай, не зная, что они собираются делать со Стефаном, я через Дело-в-шляпе послал ему еду. Уж он-то должен был найти туда лазейку.

– Нет, – возразила Вероника, – Дело-в-шляпе тебя не понял.

– Откуда ты знаешь, мама?

– Он решил, что ты посылаешь еду в комнату Стефана Мару, и сложил все у него под кроватью.

– Но как же тогда Стефан? – с тревогой воскликнул мальчик и тут же добавил: – Вот видишь, мама, нужно торопиться, если мы хотим спасти Стефана и спастись сами.

– Чего ты опасаешься?

– Ничего, если мы будем действовать быстро.

– Но все же…

– Ничего, уверяю тебя. Я уверен, мы преодолеем все преграды.

– А вдруг появится что-нибудь еще, опасности, которых мы не можем предвидеть?

– Тогда, – рассмеявшись, ответил Франсуа, – здесь появится тот, кто должен был сюда прийти, и защитит нас.

– Вот видишь, дорогой, ты сам признаешь, что помощь нам необходима.

– Да нет же, мама, просто я хочу тебя уверить, что ничего страшного не случится. Неужели ты считаешь, что сын, который наконец-то нашел свою мать, потеряет ее снова? Разве это возможно? В подлинной жизни такое может случиться, но мы-то с тобой живем сейчас в настоящем романе, а в романах все всегда как-то устраивается. Спроси у Дела-в-шляпе. Не правда ли, дружок, мы одержим победу и снова будем вместе и счастливы? Ты со мной согласен, Дело-в-шляпе? Тогда ступай, старина, проводи маму. А я заделаю пока дыру на случай, если сюда кто-то придет. Главное, не пытайся сюда проникнуть, если дыра будет закрыта, ладно, Дело-в-шляпе? Это опасно. Иди, мама, и, когда пойдешь обратно, постарайся не шуметь.

Путешествие оказалось недолгим. Вероника сразу нашла кирку. Через сорок минут женщина уже была на месте и ухитрилась просунуть инструмент в камеру к сыну.

– Пока никого не было, – сообщил Франсуа, – но они вот-вот могут прийти, так что будет лучше, если ты скроешься. У меня тут работы, по-видимому, на целую ночь; к тому же мне, наверное, придется ее прерывать, если придут с обходом. Короче, жду тебя завтра к семи часам. Да, я тут подумал насчет Стефана. Недавно я слышал внизу шум – это подтверждает мою мысль, что он где-то подо мной. Отверстие, через которое в мою камеру попадает свет, слишком узкое, мне в него не пролезть. Скажи, там, где ты сейчас находишься, есть достаточно широкое окно?

– Нет, но его можно расширить, вынув несколько камней.

– Чудесно! В мастерской Магеннока есть бамбуковая лестница с железными крючьями на конце, завтра утром ты принесешь ее сюда, она легкая. Захвати также какой-нибудь еды и одеяла, их можно оставить в кустах у входа в подземелье.

– Зачем это, родной мой?

– Увидишь. У меня есть план. Прощай, мама, отдохни хорошенько и наберись сил. День нам предстоит тяжелый.

Вероника воспользовалась советом сына. На следующее утро, преисполненная надежды, она снова проделала путь до застенка. Дело-в-шляпе решил на этот раз проявить независимость и ее не сопровождал.

– Тише, мама, – шепнул Франсуа еле-еле, так что Вероника едва его услышала. – За мною наблюдают, мне кажется даже, что кто-то прохаживается по коридору. Впрочем, работу свою я почти закончил, камни скоро можно будет вынуть. Часа через два все будет готово. Ты принесла лестницу?

– Да.

– Тогда попробуй расширить окно – так мы сэкономим время. Я в самом деле боюсь за Стефана… Главное, не шуми.

Вероника отошла от стены.

Окно находилось всего в метре от пола, а камни в проеме, как она и предполагала, держались лишь за счет собственного веса и взаимного расположения. Она расширила отверстие, которое оказалось достаточным для того, чтобы свободно просунуть в него принесенную ею лестницу и зацепить ее крюками за подоконник.

Внизу, метрах в тридцати-сорока, шумело море – белое от пены, охраняемое сотнями сарекских рифов. Однако подножия утеса Вероника не увидела: прямо под окном был небольшой гранитный выступ, на котором, как оказалось, и стояла лестница – вместо того, чтобы висеть свободно.

«Это поможет Франсуа», – подумала Вероника.

Тем не менее предприятие казалось ей весьма опасным, и она заколебалась: может, будет лучше, если на риск пойдет она, а не сын. К тому же Франсуа мог и ошибиться, и камера Стефана была вовсе не здесь, а если и здесь, то проникнуть в нее снаружи не представлялось возможным. В таком случае они лишь потеряют много времени, а мальчик без нужды будет подвергать себя опасности.

В этот миг Вероника почувствовала такую потребность в самопожертвовании, такое желание выразить свою нежность к сыну в немедленном действии, что не раздумывая приняла решение, – так люди без колебаний принимают на себя долг, который нельзя не выполнить. Ничто не могло ее остановить: ни лестница, слишком сильно загнутые крюки которой не прилегали всей плоскостью к подоконнику, ни вид бездны, от которой у нее сразу закружилась голова. Нужно было действовать. И Вероника решилась.

Подколов юбку, она влезла на подоконник, встала на колени и нащупала ногою ступеньку. Дрожь сотрясала все ее тело. Сердце