Александра всю ночь переживала за дочку, как она там одна-одинешенька в пустой квартире? А наутро попросила Николая подвезти ее домой. Он же хотел поработать до прихода домработницы, но в конце концов согласился, ведь дорога до Шуркиного дома и обратно займет не больше двадцати минут. Этим промежутком времени и воспользовался Степан, поджидавший в подъезде дома напротив, чтобы проникнуть в квартиру инженера.

Зинаида Кондратьевна обнаружила труп сразу, как только вошла. Ей показалось странным, что в кабинете Широкова на полную мощность включено радио. В первую минуту она заплакала и заметалась по квартире, как мышь в поисках укрытия. Она поняла, что это дело рук Рыжика, с детства ненавидевшего дядю Колю, и что она сама подлила масла в огонь.

Целый час ушел на уборку. Она сделала все, чтобы не осталось ни одного отпечатка пальцев. А потом позвонила Лизе.

Так в преступное семейство Вавиловых вернулся сундук с коллекцией старика Божко, но вернулся ненадолго, всего на два дня. Надя тайком от матери открывала сундук и перебирала экспонаты коллекции. Девочке казалось, что это сокровище какого-то пирата. Ведь курительные трубки чаще всего встречаются в пиратских романах.

Поздним вечером Шурка приволокла сундук к Ларисе Витальевне. Она воспользовалась услугами такси, и милиционерша ее здорово отчитала, не понимая еще, что это и есть начало шантажа. Через неделю Александра покажет ей в своем блокноте фамилию таксиста и номер его машины. «Если что, сядем вместе, дорогая, — скажет она. — Ты — заказчица, мы — исполнители».

Ведомский вызвал по повестке Вавилову и взял с нее обещание, что она никому не расскажет о вечеринке первого мая. Просто, чтобы не было головной боли. Она уже знала про отпечатки пальцев, про медвежью услугу свекрови, поэтому даже не заикнулась о деньгах. «Господи, а затея-то гроша ломаного не стоила!» — «Общак» двух закадычных друзей пошел на устройство сына Ведомского в Америке, куда он отбыл сразу после развода с Лизой. Последняя так никогда и не узнала об этих деньгах.

Нельзя сказать, что Вавиловы потерпели полное фиаско в этом деле. Шурка не ошиблась насчет «трамплина в будущее». Когда заработки на нашем военном заводе резко упали, Максим Максимович познакомил ее с Лизой, тогда уже Кляйн, а впоследствии устроил к себе излечившегося от алкоголизма Степана.

Волчье время наступило. Время волков и волкодавов. Впрочем, разве не то же самое говорилось сто, двести, пятьсот лет назад? А библейское утверждение «Око за око», разве не актуально сегодня? Степан отомстил за свою мать, а Лиза — за своего отца. Но восторжествовала ли справедливость? И где она вообще шатается эта беспутная девка? С кем ложится в постель?

— Теперь вы знаете все, — сказала Надежда, когда первый луч солнца пробился сквозь старые занавески, изрядно побитые молью. — Осталось только добавить, что я очень люблю своих родителей. И от них всегда получала только любовь. Поэтому, как ни крутите, я тоже преступница. А с другой стороны, если бы вы все узнали раньше и рассказали Елизавете, я бы тогда была преступницей вдвойне! Как жить дальше?..

— У вас сегодня экзамен? — хотел я отвлечь ее от тяжелых мыслей.

— Нет у меня ничего. После встречи с вами я забрала документы из института. Родители еще не знают. Поеду поступать в МГУ, на журфак. Мне необходимо отсюда вырваться! И вы мне поможете!..

На другой день я собрал свой чемодан, распрощался с сестрой и отбыл к двоюродному брату. Кузен, узнав, что я в Екатеринбурге, примчался и чуть ли не силой увез меня к себе. Я вдруг срочно ему понадобился. Догадываюсь, что неспроста. Мы с ним учились в одном классе целых три года. А значит, опять не миновать визитов в прошлое. И кто знает, не уготовлена ли там новая ловушка? Но ведь жизнь авантюриста состоит из подобных вещей.

Рудольф ВЧЕРАШНИЙ

ДЕТЕКТИВ СТУДЕНЧЕСКИЙ

ЛЭТИ 1961 г.

Глава 1

Пустой стакан со звоном опустился на мраморный столик. Боб Тидбол испуганно вздрогнул — значит, шеф был не в духе. «Год дэм, поросячье рыло! Не за тем я трачу миллионы долларов, чтобы Советы опережали нас, в то время как вы…» — Шеф перешел на визг, и голос его был заглушен негритянским джаз-бандом, грянувшим с эстрады популярную американскую песенку: «У моей девушки белые зубки». Боб Тидбол уже не слушал шефа. Выпитое виски давало себя знать. Разве мог шеф оценить всю сложность проделанной работы? С неимоверным трудом удалось старому матерому агенту К-273-бис более или менее приблизиться к конкретной цели. Последнее донесение, полученное от него, гласило: «Состав экспедиции укомплектован. Надежный человек на борту. Срок отправления будет сообщен особо». Речь шла об организующейся советской экспедиции в область «Нептуна».

Глава 2

Циклоконхоидальный спектролет «Кувалда», названный так по предложению членов артели «Облтрахяйцо», так как окончание его постройки означало — забить последний гвоздь в гроб империализма, — уже вторые сутки мчался в межзвездном пространстве, делая по 190 парсеков в час по неуклонно снижающейся гипоциклоиде, держа путь на Нептун. Давно остались позади Гончие псы, а сейчас аппарат двигался по Млечному Пути, резко подскакивая на галактических ухабах. Бодрствовали только трое: капитан спектролета Павел Тигролапов, широкоплечий атлет с бычьей шеей и аскетически впалыми щеками, тонким трепетным носом и черной, поросшей длинными бурыми волосами бородавкой под правым голубым глазом; экраниро-визуальщик Окуляров, хилый, тщедушный мужичонка с узко посаженными бегающими глазками и сплющенной физиономией, весь вид которого вызывал у окружающих бешеные приступы чихания; и химик-бортрадист, Февронья Забур-даева, в прошлом незаметная свинарка, а ныне кандидат химических наук с несколькими ненапечатанными печатными научными трудами.

Остальной экипаж, лежа в текстолитовых шкафах, находился в летаргическом сне, который достигался искусственно, путем введения геморроидальных трубок в нервные ткани. Продолжительность сна всего экипажа регулировалась капитаном безобидной кнопкой красноватого цвета, находящейся на общем пульте управления. Сейчас капитан сидел перед экраном в кресле-вертушке, держа обеими руками штурвал. На поворотах приходилось особенно сильно штурвалить: ускорение давало себя знать, и капитан, багровея от натуги, дергал штурвал на себя и коротко бросал сквозь стиснутые зубы: «Маховик!» Все понимали его с полуслова. Визуальщик бросал протирать объективы, бортрадист кончала химичить, и оба они, мгновенно вскарабкавшись на бетатрон, несколько раз проворачивали огромный ярко-сизый маховик. Но на этот раз крен на переднюю гиперболическую антенну продолжал увеличиваться.

На экранах локаторов зазмеились зигзаги.