– А, понятно, – ответил Хэнк. – Что вы такое натворили, что вас туда отправили?

– Не понимаю, о чем вы, – переспросила я после секундного замешательства.

Он изумленно уставился на меня, приподняв брови, даже рот приоткрыл.

– А что вы знаете про «Бенедикт-хаус»? – спросил он.

– Это здание бывшей русской православной церкви, которое переделали в отель, и там был свободный номер.

– Ха. Интересно.

Я посмотрела на него:

– А что не так с «Бенедикт-хаусом»?

– Не знал, что они стали сдавать комнаты.

Он снова потер ладонью подбородок.

– Отель, который не сдает номера?

– Ну-у, – протянул он, а потом покачал головой. – Не важно. Держитесь, мы почти на месте.

Самолет мотало вниз и в стороны, и я еще крепче вцепилась в свою машинку. Мне очень хотелось продолжить загадочный разговор о «Бенедикт-хаусе», лишь бы отвлечься от мыслей о надвигающейся катастрофе. Я вновь посмотрела на пейзаж внизу и постаралась дышать ровно и глубоко.

За пару часов до этого я сошла с борта гораздо более крупного (то есть нормального) самолета в Джуно, где меня встретили прохлада и дождь. Тогда, глядя в иллюминатор, я гадала, не совершила ли ошибку, выбрав Бенедикт. Джуно не был большим городом, но выглядел вполне развитым. Несмотря на то, что большую часть пути мы проделали сквозь облака, под ними я видела очень мало цивилизации.

– Надо же, где нет океана, там все такое зеленое! – заметила я. При этом, вглядываясь в водную гладь, я надеялась увидеть проплывающего кита или хотя бы его хвост. Вода была невероятно прозрачной, но, хотя мне и попалось на глаза несколько лодок, китов на горизонте не было.

– Что вы там увидели? – поинтересовался Хэнк.

Я снова повернулась к нему, уверенная, что ответ мой прозвучит глупо. До приезда у меня было совершенно другое впечатление об этом месте.

– Тут больше зелени, чем я себе представляла. Не только лед, снег и океан.

– Сейчас же июнь. Конечно, в горах повыше по-прежнему снег, да и лед с океаном никуда не делись, но в основном тут лес. Ситхинская ель да горный болиголов. Недалеко от Джуно есть ледники, может, вы видели, но в этом месте нет ни одного. Вам придется ехать до бухты. Можно нанять лодку и заплыть в океан.

Рядом с Джуно я не заметила никаких ледников и теперь гадала, как умудрилась их пропустить. Широкая река под нами внезапно захватила все мое внимание: вода в ней была бирюзового цвета, пенящиеся волны стремительно катились к морю. От красоты здешней природы захватывало дух, она казалась нереальной и при этом суровой: мать-природа, которая всегда побеждает.

– Вон там аэропорт, – кивнул Хэнк в сторону реки.

Я никакого аэропорта не заметила, поэтому проследила за его взглядом. Вдоль кромки леса шла вымощенная дорожка. Она упиралась в рабочего вида строение, не слишком большое, но и не очень маленькое. Между дорожкой и зданием кто-то стоял на верхушке башни, напоминающей сооружение, виденное мной однажды на футбольном матче сына подруги: оно стояло в конце поля, оттуда матч снимал какой-то подросток с камерой. И та башенка была явно крепче – здешняя, на которую я сейчас смотрела, опасно кренилась.

– Там мужчина в клетчатой куртке смотрит на нас в бинокль, – уточнила я.

– Да, это Фрэнсис. Он должен нам помахать таким специальным флагом в шашечку. Это значит, что мы идем в верном направлении и можем садиться. А то радио не всегда работает.

Хоть я и не разбиралась в управлении воздушными судами, но очень сомневалась, что флаги в шашечку были частью официальной процедуры. Тем не менее я зафиксировала взгляд на Фрэнсисе в надежде на сигнал. Странная смесь облегчения и ликования охватили меня, когда я увидела, как он поднимает руку и машет нам флагом.

– Он разрешил посадку, – сказала я.

– Отлично! – ответил Хэнк. – Держитесь.

Самолет, кажется, полетел к земле еще быстрее. Я не только снова вцепилась в печатную машинку, но и уперлась ногами в пол, словно это могло как-то помочь при очевидно не самой мягкой посадке.

За миг до того, как колеса коснулись земли, я крепко закрыла глаза. Я ожидала, что меня будет трясти и мотать по маленькому салону, но нет: самолет сел мягко и плавно, и, несмотря на ощутимое давление, его совсем не трясло. Я открыла глаза.

Мы остановились прямо перед зданием аэропорта, всего в нескольких метрах от густых деревьев. Полоса находилась не в самом хорошем состоянии, но Хэнк, похоже, обошел самые большие выбоины. Это меня впечатлило.

– А вон и Глэдис, – кивнул Хэнк в сторону деревьев.

Я вновь проследила за его взглядом. Мне потребовалась пара секунд, чтобы понять, что он имел в виду: лес был густым и темным, полным неясных теней, а видимость еще и портили капли дождя на лобовом стекле.

– Это же лосиха, – поняла я, наконец, когда животное высунуло гигантскую голову из-за ветвей деревьев.

– Точно. Глэдис любит встречать самолеты. Если вы тут задержитесь, то познакомитесь поближе. Она дружелюбная, но все-таки это лосиха, так что будьте осторожнее.

– А какую еще живность тут можно встретить?

– Да всякую, – пожал плечами Хэнк.

– Понятно. – Я не могла отвести завороженного взгляда от Глэдис: она внимательно нас разглядывала, ее большие умные карие глаза, казалось, смотрели прямо в мои. Она глянула на Хэнка, на меня, потом снова на Хэнка и скрылась в лесной тени.

До этого я никогда не видела лосей вживую. И не представляла себе, какая такая «всякая живность» водится в этих местах, кроме тех же лосей и медведей, которые охотятся здесь на лосося, плывущего вверх по течению на нерест. Разумеется, я видела фотографии. Однако уже за несколько минут я поняла, что ни одна из них не отдает этому месту должное. Оно выходило за рамки всего, что я видела или могла вообразить. Я плохо подготовилась. Этот мир отличался от моего – очень отличался. И, вновь напомнила я себе, именно к этому я и стремилась. Миссия выполнена, юная леди. И Аляска все же пугала меня не так сильно, как причина, по которой я на ней оказалась.

Хэнк вел самолет, закладывая крутой поворот вправо и по-прежнему обходя крупные трещины и рытвины на полосе. Он остановился недалеко от башни Фрэнсиса – тот как раз спускался. Пилот помог мне сойти вниз вместе с моей машинкой и единственным рюкзаком