– Может быть, – сказала она. – Спасибо, Гарри.

* * *

Конни слышала его шаги по гравию, слышала, как открылась и закрылась задвижка ворот. Она захлопнула входную дверь и опустилась на стул в прихожей.

Заметил он или нет?

Белое у женщины во рту, пятна крови. Следы на шее. Нужно еще хорошенько ее осмотреть, но Конни не сомневалась в том, что видела. Теперь надо бы отослать и Мэри. Ей нужно подумать. Решить, как лучше поступить.

Она нашла служанку в буфетной: та сидела на перевернутом молочном бидоне и теребила фартук. Она тут же вскочила на ноги.

– Простите, мисс, у меня сегодня все кувырком. Я как раз собиралась вскипятить воду для чая.

– Ничего, Мэри, в этом нет необходимости. Мистер Вулстон отправился сообщить о случившемся властям.

– Она?.. – Мэри нервно оглянулась в сторону сада.

– Мы вытащили ее из воды, да. Я подожду, пока кто-нибудь придет и заберет тело. Я пришла сказать, что вы можете быть свободны до завтра, Мэри. Вы пережили ужасный страх и держались храбро.

– Вы уверены, мисс? С вами ничего не случится, пока хозяин не вернется?

– А вы знаете, куда он пошел, Мэри? – быстро спросила Конни.

Девушка нахмурилась.

– Нет, мисс.

– Вы видели, как он ушел?

– Ушел, мисс? – переспросила Мэри, с каждым вопросом все более теряясь. – Я думала, он просто пошел прогуляться после обеда, как обычно.

Хотя всю прошлую неделю дела в доме шли совсем не так, как всегда, Мэри явно полагала, что Гиффорд все это время придерживался своего обычного распорядка и ходил гулять после обеда. Девушка не могла слышать их разговор на террасе и то, как он убежал наверх.

– Ну да, конечно, – сказала Конни.

Если Мэри будет верить, что Гиффорда весь день не было в Блэкторн-хаус, это, в конце концов, только облегчит задачу. Не нужно никаких объяснений. Конни резко выпрямилась, недовольная тем, какой оборот приняли ее мысли. Нет никакой причины – никакой! – предполагать, что ее отец знал о смерти той женщины.

– Это все, мисс Гиффорд?

Конни вынырнула из своей задумчивости.

– Да. И, пожалуйста, помалкивайте о том, что здесь произошло, Мэри. Я не хочу, чтобы пошли сплетни.

– Но что же мне сказать, когда мама спросит, почему я так рано дома?

– Своей маме можете рассказать, конечно, но больше никому.

– А как же белье, мисс? Оно ведь так там и валяется, все в грязи. Если так оставить, попортится же.

– Я принесу белье, пока вы будете собираться, – сказала Конни, сдерживая нетерпение. – Можете занести его к мисс Бейли в прачечную по пути домой.

* * *

Конни поставила корзину с бельем у ворот.

Через несколько минут Мэри вышла через заднюю дверь. Стараясь не смотреть в ту сторону, где лежало тело, она быстро прошагала по траве, подхватила белье и вышла на тропинку. Надежды на то, что девушка долго будет держать язык за зубами, было мало, но Конни нужно было оттянуть время всего на полчаса. Потом все будет зависеть от того, насколько наблюдательным оказался мистер Вулстон и о чем он сочтет нужным рассказать.

Конни бросилась в мастерскую, с упавшим сердцем вспомнив, что оставила дверь открытой, и все окна тоже. Мертвая галка лежала на столе под газетой, но над ней уже вилось облачко крохотных черных мошек. Конни отогнала их газетой и торопливо взяла один из стеклянных колпаков с полки возле стола. Накрыла им птицу. Испортилась она или нет – к утру будет видно. Пока что Конни было не до того, чтобы оплакивать свои напрасные труды.

Она торопливо подошла к стойке, где висели на крючках инструменты. Молотки, напильники, щипцы плоские и круглые, кусачки, скальпели, ножницы… Конни схватила самые большие клещи и выбежала за дверь. Сад был весь в тени, с ручья дул легкий ветерок. Вдалеке слышались крики чаек, пронзительные, как всегда во время отлива. Воздух был тревожно-холодным и словно звенел от ожидания.

Конни опустилась на колени возле тела, чувствуя сырость раскисшей земли и мокрой травы, и отвернула угол простыни. Пятнадцать минут как из воды, а кожа уже, кажется, посерела. Теперь Конни была почти уверена: это не та женщина, которая следила за Блэкторн-хаус. Волосы такого же цвета, ярко-каштановые, но в чертах лица не было утонченности, и фигура более приземистая.

Несмотря на то, что пальто насквозь пропиталось соленой водой, хорошее качество было видно сразу. Покрой дорогой и необычный. А вот остальная одежда под ним – дешевая и изношенная.

Конни обшарила карманы. В них ничего не было. Может быть, пальто краденое или кто-то отдал его ей. В кармане простой зеленой юбки застряло в швах несколько отсыревших зёрен и черная стеклянная бусина. Конни покатала ее на ладони, подготавливая себя к тому, что предстояло дальше.

По краям воротника была не красная окантовка, а засохшая кровь. Неровная полоска в том месте, где кровь из раны сильнее всего впиталась в хлопковую ткань, которая потом мокла под водой.

Конни осторожно провела рукой по распухшему телу, нащупывая проволоку: ясно, что она должна там быть. Наконец она нашла ее, глубоко врезавшуюся в шею женщины. Пришлось терзать ногтями рыхлую плоть, пока не удалось просунуть клещи. Конни сжала их и почувствовала, как проволока лопнула.

Это была не случайно зацепившаяся леска, как предполагал Гарри, а проволока, какую используют чучельники. Обычная, самая дешевая и распространенная марка. В прежние времена ее можно было найти в любой мастерской на южном побережье. В Брайтоне, Уортинге, Суэйлинге, даже в Чичестере – двадцать лет назад. Теперь же старых мастеров почти не осталось. Чучельные мастерские закрылись. Теперь такую проволоку уже не купишь в любом городке на главной улице.

Конни обернулась и увидела, что галки перелетели из южного сада на север и уселись в ряд на заборе – клювы вверх, шеи вытянуты. Они перекликались друг с другом. Третья пара полетела к ручью. Падальщики – они и есть падальщики.

Где же отец? Беспокойство не уходило – сидело, как заноза под кожей.

Спеша снять удавку с шеи женщины, Конни старалась не обращать внимания на все более громкий клекот и трескотню галок. И не думать о пустом крюке на стене в отцовской мастерской, где должен был висеть моток проволоки.

Глава 11. Старая соляная мельница. Фишборн-Крик

Ноги Джозефа соскользнули с подоконника. Он вздрогнул и проснулся от стука бинокля, упавшего на пол.

– Не лезь! – проревел он, тыча перед собой кулаком. На мгновение он снова оказался в тюрьме. Бьют, поспать толком не дают, и рука привычно тянется