Коппе, 2019 год

Агата оставила Алекса в одной из хижин «Коппе-Лоджа». Она позвонила заранее, и Гарри пообещал организовать какую получше. Несмотря на Рождество, места в «Лодже» есть. В декабре цены астрономические, и большинство туристов стараются навестить Санта-Клауса в ноябре или даже в январе, когда все чуть более доступно. Затем местные жители получают небольшую передышку, пока в феврале в учебных заведениях не начнутся экзамены и обитатели остальной части страны не потянутся к северу на семейный отдых.

На данный момент «Лодж» заполнен, но не до отказа. Народу меньше, чем когда пропала Вики Эванс.

Агата понимает, что Алекс должен сделать это для себя и родных: сходить к Вики на работу, познакомиться с ее друзьями и расспросить, что они знают. Она и сама поступила бы точно так же. Ей понятно: Алексом движет чувство вины за то, что он не смог спасти Вики, что в свое время не дал ей свой номер телефона, что даже не вспоминал о сестре, пока не узнал, что она мертва.

А чувство вины – эмоция, очень хорошо знакомая и понятная Агате.

Но все это ей понятно как человеку, а вот как начальник полиции она знает, что теперь Алекс стал проблемой, которую необходимо держать под контролем. Когда расследуешь убийство, от родственников всегда много хлопот. В лучшем случае просто небольшая помеха, в худшем – загвоздка, способная погубить все дело.

Однако придется оказывать ему содействие, чтоб он был доволен. Возможно, почувствовав, что провел собственное маленькое расследование, он вернется в Англию и предоставит Агате делать ее работу, а не побежит жаловаться в лондонскую полицию, чтобы пытаться вовлечь их.

К тому же Алекс и в самом деле может быть полезен. Осторожные расспросы, которыми они ограничились с коллегами Вики, когда выяснилось, что женщина пропала, а затем официальные беседы, когда обнаружили ее тело, мало что дали. Якобы Вики все любили. Ни у кого не было причин на нее нападать.

Агата знает, что по прошествии какого-то времени в любом деле об убийстве непременно начинается поливание грязью всех подряд, а особенно жертвы, но пока никаких намеков на нечто подобное нет.

Это могло быть случайное нападение. И тогда работа Агаты заметно усложнится.

Но есть небольшая деталь, которую она утаила от Алекса и которая заставляет ее думать иначе, думать, что Вики убил кто-то, кого она знала, пусть и недолго. Агата, конечно, расскажет Алексу о своих подозрениях, если он сам не докопается, но пока его лучше не перегружать. Меньше всего ей нужно, чтобы в каждом обитателе «Лоджа» он видел потенциального убийцу.

Стоит Агате войти в дверь, как в коридоре появляется Патрик с кухонным полотенцем на плече. Он управился с большей частью работы по дому, пока присматривал за детьми, хотя Агата постоянно говорит ему, что в этом нет необходимости. Патрик уже на пенсии, но из тех, кому непременно нужно чем-то заниматься. По-прежнему встает рано утром, и у него всегда есть список неотложных дел, но и Агате он всегда готов помочь, если нужно. В основном с детьми. Она, конечно, спрашивает совета по поводу своих уголовных дел, но оба возвели некую китайскую стену. Ей нужно доказать, что она может справиться с работой без присмотра прежнего шефа. А он хочет показать, что доверяет ей.

– У тебя гость, – сообщает Патрик, когда Агата сбрасывает зимние сапоги.

– Да?

– На кухне. Волнуется.

У Агаты сжимается желудок, и это, наверное, отражается на лице, потому что Патрик быстро добавляет:

– Гость из «Лоджа».

– А. Ну, ладно. Как вчера вечером с детьми, все было спокойно?

– Эмилия писала сочинение, Олави играл на приставке, а Онни из твоих подушек и покрывала соорудил что-то очень впечатляющее. Мы ели пиццу. И они спокойно проспали всю ночь, а утром благополучно ушли в школу.

– Ты так нам помогаешь, Патрик.

– С вами я чувствую себя моложе.

Агата целует Патрика в щеку – его взлохмаченная седая борода щекочет ее – и думает: «Не знаю, что бы я делала, случись с тобой что-нибудь».

Потом идет на кухню.

Там взад-вперед расхаживает Ниам Дойл. Она не сразу видит Агату, и та некоторое время наблюдает за ней.

Если бы Агате вручили коробку с красками и попросили нарисовать классический ирландский тип, именно нечто подобное она бы и нарисовала. Рыжие волосы, зеленые глаза, россыпь ярких веснушек на носу. Агата в Ирландии никогда не была. Вряд ли все ирландцы так выглядят, но ведь и жители Лапландии не соответствуют голливудскому образу саамов.

Однако Агате кажется, что Ниам Дойл могла бы быть полезна ирландскому совету по туризму.

Расхаживая по кухне, Ниам не переставая грызет кончик рыжей косы. Агата вздрагивает. Это напоминает ей Олави с его нескончаемыми вредными привычками.

– Привет, – говорит Агата.

Ниам перестает ходить и роняет косу.

– Вы уже вернулись?

– Быстро доехали. Чем обязана?

Ниам смотрит на нее, словно это очевидно.

– Что сказали в Рованиеми? Что случилось с Вики?

Агата делает глубокий вдох.

– Я не имею права ничего вам рассказывать, Ниам.

– Но я же была там, когда ее вытащили! И сообщила, что она пропала, разве нет? Я ведь говорила, что Вики так просто не исчезла бы, она давно бы уже дала о себе знать. Мне никто не поверил!

– Через две недели, – напоминает ей Агата. – Вы заявили о ее исчезновении только через две недели.

Ниам вздрагивает.

– Я хотела раньше, но… Побоялась показаться паникершей.

По тому, как девушка произносит слово «паникерша», Агата понимает, что кто-то добавил его в словарь Ниам. Сама она ни в малейшей степени не считала себя паникершей, пока кто-то не назвал ее так. Интересно кто, размышляет Агата.

– Я имею право знать, – настаивает Ниам. – Мы ведь дружили.

– Юридически никаких прав у вас нет, – отказывает Агата. – Только у родственников.

Жестко, но это правда.

Ниам темнеет лицом. Губы у нее дрожат.

– Прошу вас, – почти шепчет она. – Вики выглядела так… Я не могу перестать думать о ней. С тех пор, как она исчезла, почти каждый божий день хожу на озеро. И все это время ее тело…

Ниам замолкает.

Агата колеблется. Все равно ведь все узнают.

Особенно теперь, когда Алекс поселился в «Лодже».

– Это не несчастный случай, – произносит она.

Ниам, похоже, вот-вот свалится в обморок. Агата наблюдает, как на ее лице мелькают различные реакции. Шок, отрицание, тень неохотного принятия, поскольку это уже приходило ей в голову.

– Она ведь была одним из