– Она дает рабочие места, – отвечает Агата. – Здесь ведь приходится выбирать между туризмом и добычей полезных ископаемых. Деревня-то хорошая. Волшебная. Но есть и другие… эксклюзивные места. В Какслауттанене просто невероятно. Там есть стеклянные иглу, так что можно понаблюдать северное сияние не на полярном холоде, а под теплым одеялом, или даже поспать под северным сиянием. Это волшебно.

– Но дорого?

– Тут все дорого. Нам нужен правильный туризм. А Рождество – наша Мекка. И Санта, конечно же, финн.

Алекс искоса смотрит на Агату.

– Не верите, – усмехается Агата. – Но это правда. Йоулупукки живет в сопке под названием Корватунтури с женой Муори, олицетворением зимы, и делает игрушки в мастерской вместе с гномами.

– А не с эльфами?

– П-ф-ф. Американские выдумки. Как и красно-белая куртка со штанами. Все знают, что Йоулупукки носит козлиную шкуру. Он ведь изначально был символом плодородия. Рога на голове и все такое. И настоящие эльфы не работают с Сантой. У них своя магия.

– Да уж, этот козлиный костюм, наверное, просто сражает наповал семьи, которые покупают такие двухдневные туры, – сухо замечает Алекс.

– Ничего, мы смягчаем, – улыбается Агата. – Знаете, в наше почтовое отделение за полярным кругом ежегодно приходит полмиллиона писем из 198 стран. Вот вам доказательство. Санта принадлежит нам.

Она рассказывает все это совершенно невозмутимо. Алекс снова смотрит в окно. Вроде бы он недавно читал, что настоящий Санта-Клаус, святой Николай, был родом из Турции и похоронен в Ирландии. Однако вряд ли могила Санты привлекла бы такое количество туристов, как эта снежная страна чудес.

– Рождество было любимым временем года Вики, – медленно произносит он. – Когда весь остальной мир разделял ее… joie de vivre, жизнерадостность.

Теперь Агата смотрит на него; он чувствует ее взгляд.

– Итак, – спрашивает она, – когда вы в последний раз разговаривали с сестрой?

Такой вот плавный переход от экскурсовода к сыщику.

– Пять месяцев назад, – говорит Алекс.

Да он ни о чем другом и думать не может, кроме того, сколько времени прошло с тех пор, как они с Вики разговаривали в последний раз.

– И о чем вы говорили?

Он снова смотрит в окно.

– О подарке для родителей. На их очередную годовщину. Звонок был короткий. Вики предложила свой вариант и обещала отдать деньги, когда вернется домой. Она всегда обещала. И никогда не отдавала. Вики хотела отправить их в круиз. А я ответил, что не против каждый раз один платить за подарки, но это уже слишком. Ведь годовщина была обычная, даже не круглая. Сестра разозлилась. Мы наорали друг на друга. Она отключилась. А я не стал перезванивать.

Агата кивает.

– Понимаю. Вы же не знали, что произойдет.

Алекс проглатывает чувство вины.

– У нас есть записи ее телефонных разговоров, – говорит Агата. – Но вашего номера в них нет, так что она тоже не пыталась звонить вам. Такое случается между братьями и сестрами. Мелкие ссоры. Поверьте, я знаю.

Алекс вздыхает. Придется сказать ей правду.

– Моего номера нет в этих записях, – сообщает он, – потому что в августе я потерял свой телефон и в итоге сменил оператора. И не сообщил сестре тот новый номер, который давал вам.

– Вот как, – откликается Агата.

– Поэтому придется еще раз проверить записи и уточнить, не пыталась ли она все-таки мне позвонить. На старый номер.

Агата молчит. Они оба знают, что это значит. Что сестра могла нуждаться в его помощи, но ей не удалось с ним связаться.

– Я уверена, будь что-то срочное, она бы позвонила родителям, – предполагает Агата, спустя несколько неловких минут.

– Маловероятно, – отвечает Алекс. – Вики звонила домой, только когда нуждалась в финансовой подпитке. Она была на удивление рациональной, хоть и по-своему, как-то извращенно.

Он вздыхает.

– Знаете, на самом деле мы ведь не отдалились друг от друга. Мне просто нужна была передышка. Я не… не думал, что все это окажется так уж серьезно. Вики… мы все ее любили, она была очаровательна, но так и не повзрослела. Я думаю, это потому, что в семье она была младшей, этаким милым домашним любимцем. Которые очень умилительны и симпатичны, пока маленькие, однако вырастая перестают быть такими милахами. Да она и сама постоянно пропадала с радаров. Нередко от нее месяцами было ни слуху ни духу. Когда она это сделала в первый раз, мы все разозлились и ужасно расстроились. Но если это повторяется постоянно, тебе становится до лампочки. Устаешь ведь быть человеком, которому можно позвонить, когда вздумается.

Алекс умолкает. В его голосе звучат оправдывающиеся нотки. Он действительно оправдывается.

Они снова замолкают.

– Может, не мне об этом судить, – говорит Агата, – но здесь, в наших краях, у нее, кажется, все было в порядке. И друзья имелись. Не терзайтесь тем, что заботились о себе. Вы и не должны были отвечать за сестру.

Алекс пытается проглотить великодушно предложенный бальзам.

– В начале года она как-то упоминала пару друзей, – говорит он. – Я и фотографии их видел у нее в Инстаграме. По дороге рассматривал. Двое парней, кажется, Николас и Флориан. И еще подруга, Ниам вроде.

Алекс не сидел в соцсетях, поэтому фотографии были для него в новинку. Он корпел над страницами Вики, изучая каждое лицо, каждое место, где она снималась, пытаясь погрузиться в жизнь сестры.

– Когда она исчезла, то есть не пришла на работу, – недоумевает Алекс. – Почему никто не забеспокоился? Ведь у нее же был какой-то распорядок.

Агата ничего не говорит. Алекс смотрит на нее, спрашивая себя, о чем она умалчивает.

– Как я и сказала, – говорит она, – проводники, они такие, приходят и уходят. Заявление об увольнении она не подавала. Такое иногда случается.

Она отвечает с осторожностью. Алекс понимает, что есть нечто большее. С зеркала заднего вида свисает тот же брелок, и Алекс смотрит, как он крутится. Трое детей.

– Это ваши дети? – спрашивает он.

Женщина кивает.

Один из детей уже подросток. Может быть, здесь просто начинают раньше, думает Алекс. Все эти темные ночи. Чем еще заниматься, кроме как детей делать.

– Вики намекала на какие-нибудь неприятности, когда вы разговаривали с ней в последний раз? – спрашивает Агата.

Алекс щурится.

– Голос у нее был… взволнованный, – припоминает он. – Такой, взбудораженный. Словно она уже настроилась праздновать. Отсюда и предложение сделать шикарный подарок родителям.

– Никаких намеков на то, что она с кем-нибудь поссорилась?

– Ничего похожего. Думаете, это сделал кто-то, с кем она работала?

– Не знаю. Пока я была в Рованиеми, мои сотрудники опросили весь персонал «Лоджа». Как я уже говорила, мы знаем, где в последний раз видели Вики,