Резкий сигнал клаксонa вернул ее к реальности: девушка машинально шагнула на проезжую часть, даже не заметив машину. За запотевшим стеклом надрывался водитель, гневно жестикулируя и сыпля беззвучными проклятиями. Она подняла руку в знак извинения и быстро перешла дорогу.

Новый Центральный комиссариат Бильбао располагался неподалеку от просторного бульвара Садов Герники, в районе Мирибилья. Здание с асимметричным, полиморфным фасадом поднималось вверх на четыре этажа. Оно настолько выделялось среди остальных своим новаторским дизайном, что заглушить это не мог даже утренний туман. А вот облицовка из тонких алюминиевых пластин неизменно напоминала Мирен контейнеры с едой, заботливо обернутые фольгой и спрятанные в холодильнике.

Комиссариат торжественно открылся в марте 2012 года, сменив старый участок в Гарельяно. Тогда сюда перевели более восьмисот сотрудников муниципальной полиции, а вместе с ними – пожарную службу и скорую помощь Бильбао. Действительно значимое для города событие.

В отделе агентов кипела жизнь. Жар от батарей, а также непрерывный поток снующих туда-сюда полицейских и граждан нагоняли духоту, которая обрушивалась на каждого входящего с мощью фирменного удара Кермана Лехарраги[11]. Нужно было сделать пару хороших вдохов, чтобы привыкнуть к этой парной.

Мирен как раз приходила в себя, когда заметила, что Горка Элисеги вытянул шею из-за стола и, активно жестикулируя, зовет ее.

– Тебя ждут в приемной, – кивнул он в сторону коридора. – Кажется, снова та женщина.

– Я так и думала. Она каждую пятницу приходит, хотя прекрасно знает, что этим делом занимается Эрцайнца и оно вне нашей компетенции.

– Подозреваю, что ты у нее вместо психолога, – заметил Горка, бросив взгляд в сторону коридора.

Полицейская вздохнула и кивнула.

– Ей важно, что я ее слушаю. Разговор дает ей надежду, что она сделала хоть что-то, чтобы найти мужа. Спасибо, Горка.

Девушка похлопала его по плечу и направилась в приемную на встречу с Тересой Гарридо.

Тереса впервые пришла в комиссариат Мирибильи в конце июля. В тот день Мирен подменяла коллегу в отделе по работе с гражданами, поэтому именно она приняла заявление женщины о пропаже мужа.

Карлос Бонапарте, преподаватель Инженерной школы Бильбао, в день исчезновения, как обычно, отправился на работу. Это была его последняя смена перед летним отпуском. В половине четвертого он вышел из кабинета, попрощался с коллегами до сентября, и… с тех пор его никто больше не видел.

Мирен оформила документы, и дело передали в Эрцайнцу. Однако месяц спустя Тереса снова появилась в комиссариате Мирибильи, чтобы поговорить с ней. С тех пор она ежедневно обивала пороги полиции, пытаясь добиться хоть каких-то ответов, но все напрасно. Следователи не проявили к ней ни капли сострадания. В ее жизни воцарилась гнетущая тревога, удушающая неопределенность, и единственное, что помогало не сойти с ума, – возможность быть услышанной. А Мирен оказалась единственной, кто ее слушал.

Зная, что Тереса обязательно придет, каждый четверг девушка звонила в отдел розыска Эрцайнцы, чтобы выяснить, как идет расследование. Но ответ всегда был одинаковый: «Без изменений». Поэтому в пятницу Мирен встречала Тересу и деликатно и мягко сообщала ей неутешительные вести.

Завидев агента, Тереса вскочила с места, словно пружина, и шагнула вперед, протягивая руку. Под ее распахнутым шерстяным пальто Мирен заметила голубое хлопковое платье с цветочным принтом и яркие фирменные резиновые сапожки. Волосы ее были слегка взлохмачены – видимо, она пыталась пригладить их рукой после того, как утренний ветер Бильбао беспощадно растрепал темные пряди. Мирен также обратила внимание на темные круги, подчеркивавшие морщинки вокруг выразительных карих глаз Тересы. Женщина выглядела бледной, скулы заострились, придавая лицу болезненную хрупкость. Она оставалась красивой, но теперь на этой красоте стояла печать страдания.

Они пожали друг другу руки, и, поддавшись внезапному порыву, Тереса крепко обняла девушку.

– Есть какие-то новости, Мирен? – спросила она, отстранившись.

– Тереса, боюсь, что ситуация не изменилась с тех пор, как мы говорили в прошлый раз, – ответила Мирен сдержанно. Ее беспокоило, что женщине становится все труднее контролировать эмоции.

– Скажите мне правду. Они уже не верят, что он найдется? – Тереса в отчаянии рухнула на стул. – За последние недели его никто и не искал, разве не так?

Горло Мирен сдавил предательский ком. Тереса была права: поиски Карлоса Бонапарте в самом деле отошли для автономной полиции на второй план. Дело превратилось в очередной запрос в межведомственную базу данных, а мужчина стал очередным лицом на сайте полиции в разделе «Разыскивается». Они обе это понимали. Но иногда от озвученной правды становилось только больнее.

– Не говорите так, что вы! Не отчаивайтесь, нельзя терять надежду, – ответила Мирен. – Полиция продолжает поиски. Его фото размещено в списке пропавших без вести на сайте Эрцайнцы, и все остальные подразделения правоохранительных органов тоже получили на него ориентировку.

Тереса раздраженно цокнула языком и покачала головой.

– Эрцайнцу интересовало только одно: принимал ли Карлос какие-то лекарства, хорошие ли у нас отношения, не было ли в семье домашнего насилия. – На ее лице отразилось недовольство. – Казалось, будто я сама виновата в исчезновении мужа.

Мирен не стала возражать, потому что в глубине души понимала, что так и есть. В Стране Басков ежедневно регистрировалось по девятнадцать заявлений о пропаже. Большинство из них «раскрывались» сами собой – иногда люди исчезали по собственной воле. Однако, если по прошествии нескольких дней от пропавшего не было никаких вестей, дело заходило в тупик, а со временем и вовсе умирало.

– Но скажите мне одну вещь. – Тереса вскочила и, оказавшись всего в нескольких сантиметрах от лица Мирен, принялась настойчиво постукивать указательным пальцем правой руки по раскрытой ладони левой. – Вот куда он мог уйти без одежды и без денег?

Девушка бережно положила руки ей на плечи, и тут женщина окончательно сломалась, сдерживаемые эмоции хлынули наружу. Она безутешно рыдала, прижавшись к Мирен в долгих, отчаянных объятиях.

Спустя пять минут полицейская вернулась к своему столу. Рядом со стулом, выпрямившись, словно статуя, стоял субофицер Отаменди.

– Агент Сарандона, – произнес он с нарочитой любезностью, – сегодня в двенадцать состоится совещание в Центре совместной полицейской координации. Хочу, чтобы вы там присутствовали. Не опаздывайте.

– Да, сеньор, – ответила та, изумленно наблюдая, как Отаменди удаляется, даже не дождавшись ответа.

День превзошел все ожидания: утро, которое обещало быть напряженным, на деле превратилось в настоящее