–

Так может не закладывать? – шутканул я.

–

Не, тогда страшно.

–

А почему от наших привет?

–

А это МОшники тренируются, Командир выяснил, ошибся там кто-то, отправил подарок не туда, – Смурфик уже курил, вставало солнце, становилось тепло.

Банька, хотя нет, скорее подсобка, была небольшая и немаленькая, в первой комнате стояла печка, висел телевизор, были расставлены пару кресел. В углу – большая кровать для Чеддера.

Расчёт спал во второй комнате. Как раз на полу помещались все 5 человек, лежали какие-то матрасы, карематы и спальники. Посередине, белым пятном выделялось моё место. Братец в отпуск уехал, располагайся.

Погода последние дни была не очень. В орудии что-то то ли сломалось, то ли заклинило, и расчёт временно был без работы. Чеддер очень переживал по этому поводу, предстоял перекат, а на остатках было много снарядов. Понятно, что предстояло их сначала загрузить, а затем уже выгрузить на новом месте. Ждали машины для переезда. День не то, чтобы тянулся, просто был очень длинным.

В обед сварили плов в огромном казане, Кроха принёс откуда-то свежестряпанные беляши и пирожки с мясом. Кроха был из местных, воевал с 2014, и очень ждал отпуска. Он был наводчиком, и отпустить его домой могли только после того, как будет найдена или выращена замена. Замена подрастала, но медленно. Кроха не брился и не стригся с начала командировки, и походил уже не то на Лешего, не тот на домовенка Кузю. Позже я начал замечать, что он часто задумывался о чем-то, уходил глубоко в себя, на вопросы отвечал неохотно. Иногда его словно пробивало, уходила надменность бывалого бойца, и он начинал что-то рассказывать, шутить. Шутки были смешные, рассказы интересные. Но продолжалось это обычно недолго. Кроха замыкался в себе, и опять отвечал нехотя и грубо.

–

Чего это с ним? – спросил я у Смурфа

–

Не обращай внимание, устал братец, вбил себе в голову, что может не дожить до конца командировки. А ещё хернёй страдает, что много трупов на его счету. В отпуск ему надо.

Ночью дежурили у рации по-очереди по часу. Дежурство состояло из просмотра сериалов, записанных на флешке. Мне, как новичку, было без разницы что смотреть, а парни уже видели их и не по одному разу. Для особо одарённых, можно было запустить один из трёх фильмов с порнухой. Но тогда просыпался Чеддер, и с криком:

–

Блядства не допущу, – мог запустить чем-нибудь в дежурного, сидящего в кресле.

Ещё была небольшая подборка книг, детективы из 90-тых, с картинками на обложке: автоматы, ножи, пиджаки и Мерседесы. Две или три книжки про похождение Эммануэль – такой набор я потом часто встречал в располагах, иногда его разбавляли детективы покетбуки, иногда, что реже, классики советской истории.

Читать ночью было неудобно, общий свет выключался, работал только телевизор. А налобный фонарик всегда мог пригодиться для работы у орудия. Чеддер ворочался, парни храпели в соседней комнате, часы отсчитывали дежурный час. Было время на подумать.

Думать, это вообще там было тяжело. Потому что нет интернета, нет информационного шума из телевизора, разговоры крутятся вокруг того, кем был дома, что делали днём, ну, и, как где-то что-то прилетело и взорвалось. Голова постоянно с мыслями, синапсы пробуждаясь активируют далёкие воспоминания. Иногда становится страшно и стыдно, иногда – весело и легко.

Один раз ночью я проснулся с тем, что воевать как раз и должны вот такие как я – сорокалетние и старше. Хорошо помню, как во сне доказывал кому-то, что в 18 лет учить мальчишку воевать и отправлять стрелять во врага – самое нерациональное дело. Доказывал как-то с использованием деревянных счётов, костяшки щелкали, как выстрелы, и было, как это обычно во сне, стройно и понятно. Проснувшись, старался вспомнить ход рассуждений и очень расстроился, что не удалось.

Орудие после нескольких выстрелов должно “сесть” в землю, закопаться. Наш “Гиацинт” в своё время закопался знатно, по самое не хочу. Уже почти час мы пыхтели с лопатами и ломами. Броники скинули на ящики для снарядов, туда же скоро отправились ватники и куртки. Скоро должен был приехать Урал, и мы пипец как не успевали.

–

Согласно наставлениям, перевод орудия “Гиацинт-Б” из походного положения в боевое и наоборот занимает не более 4 минут, этой полезной информацией Чеддер поделился с нами вот время очередного перекура.

–

Поэтому, – подытожил командир, – нефиг яйки мять.

Кое-как свели станины, орудие было с консервации, виднелись следы сварки. Год выпуска “1983” делал “Гиацинтик” моим ровесником.

–

А вот и девочки едут, – Чеддер вытер пот и махнул в сторону подъезжающих машин. – Сейчас разомнемся.

Недалеко от сложенного “Гиацинта” лежали серые снаряды.

–

Опять же из ТТХ, – просветил командир, почему-то тяжело вздыхая, – вес каждого снаряда составляет 45-48 килограмм. А всего у нас больше 80 пулек. Не работали недельку, поломались немного.

Путем нехитрых арифметических вычислений удалось высчитать, что погрузить надо будет почти 4 тонны, что составляет примерно по 800 кг на каждого. И это ещё без учёта зарядов, которые тоже лежали рядышком и золотились на редком декабрьском солнце.

Глаза боятся, а руки делают, – отец так всегда говорил, когда в детстве приезжали полоть картошку. Здесь ситуация была немного другой, и пословица сразу же модернизировалась, – вот пусть и делают, а я то-то тут причем.

Подаем, таскаем, подаем. Иногда машина сдаёт назад, значит очередной склад разобрали и можем переезжать к следующему. Все снаряды без ящиков – с работой нашей артиллерии такого запаса хватило бы максимум на 1,5 – 2 суток.

Видно, как приседает под тяжестью Урал, но это и хорошо – подавать приходится не так высоко. Первая машина ушла, приехала вторая. Парни уже не шутят, и не разговаривают. Ещё надо будет загрузить шмурдяк, командирскую кровать и казан с телевизором. Перекат, мать его.

Спина что-то ноет невнятное, мы сидим в кузове Урала и нас куда-то везут. На улице туман и ночь. А может и нет тумана, но ночь точно есть. Правда скоро утро.

Сквозь тент виден подпрыгивающий на кочках “Гиацинт”. Ну как виден, после того, что мы с ним вчера сделали, у меня образовалась ментальная связь. У парней она уже давно, а я же новенький, я же свежий. Лежим в кузове на рюкзаках, спальниках, касках. И со всеми этими болтаемся из стороны в