— Материал будет шикарный, — согласился Миша.

— Ну и вот. И давай мы его разместим там. Пускай народ обалдеет.

— Пускай.

— Так, меня спросить не забыли⁈ — крикнул Сергеев.

— Слыхал? — усмехнулся я. — Шеф на бровях уже.

— Слыхал, — сказал Миша. — Ладно, я сейчас посмотрю, что там с этим каналом. Давай.

Я отключился.

— Сергей Сергеевич, записывайте. Госзаказ. Напишите статью с рабочим названием «Кто меня убил». Давайте обойдёмся без конкретных обвинений, но с намёком, мол, я приду хоть с того света, хоть с этого, неуязвимый для сынов человеческих. Приду и наведу порядок. Ну что-то в этом роде понимаете? Небольшая мистификация. Вы любите мистификации?

— Люблю, — сказал он.

— Вот и отлично. У нас послезавтра день рождения Сергея Бешметова, капитана милиции погибшего в девяносто пятом году при невыясненных обстоятельствах. Не помните?

— Ну… что-то помню, был такой в наше время, да. Парень самых честных правил, крушил преступную гидру, был неподкупным и поэтому его заколбасили. Ну, типа того. Кажется… Подробности не припоминаю.

— Короче, посмотрите архивы и сделайте забойный материал, как будто он через тридцать лет обращается к своим убийцам.

— С того света?

— Это как хотите. Можно и с этого. Но не так прямолинейно, понимаете, да? Должно быть тонко. Как умеете только вы, тонко, жёстко, хлёстко и забойно. Наповал. Так, чтобы у этих чуваков…

— А кто эти чуваки? — нахмурился он.

— Ну, кто-то же его убил, правда?

— Но ты-то знаешь кто? — прищурился Сергеев.

— Доказательств не имею, значит, не знаю. Нужно создать образ, метафору, фигуру, не знаю, как это называется. Это ваша стихия. Главное, это то, что он словно бы жив. Прямо не утверждать, но чтобы холодок по спине пробежал. Бешметов, Элвис Пресли, кто там ещё… Сталин. Понимаете меня?

— С трудом, Серёга. Без пол-литра здесь не разберёшься.

— Вы уже не пол-литра, вы уже больше приговорили.

— А ты в чужой карман не заглядывай.

— Так я не в карман. Я вам в желудок заглядываю.

— Вот и напрасно. Не надо. Никуда не заглядывай.

— Ну что, принимаетесь за дело? Генсек подготовит площадку. Рупор, так сказать, перестройки.

— Интересный ты парень, Серёга, — помотал он головой. — Если бы пил по-человечески, вообще цены б тебе не было.

— Ну, знаете, никто не идеален. Или как там… у всех свои недостатки.

— Это да, «В джазе только девушки» я тоже смотрел в своё время, — кивнул он.

— Ну и вот.

* * *

Когда я вернулся домой, Чердынцев уже ждал меня у супермаркета.

— Что на этот раз? — нахмурился он.

— А вы Садыку всё докладываете или нет?

— Ты за этим попросил приехать? Я же вроде намекал, наши с тобой отношения, не причиняющие ущерба Садыкову, остаются между нами.

Я махнул рукой.

— Ладно. Вот какое дело. Боюсь, сосед мой сегодня ночью покончит с собой. Или завтра.

— Зашибись. А я причём?

— Смотрите, — сказал я, доставая телефон. — Камеры-то ваши отлично сработали. Вот, глядите. Это мой сосед. Вор-рецедивист на пенсии. Погоняло Соломка. Некогда был довольно известной личностью, а теперь отошёл от дел.

— Судя по всему, — нахмурился Чердынцев, — от дел он не до конца отошёл, да?

— Вот именно. Это моя квартира, как вы понимаете. А этот свёрток… это оружие, из которого был застрелен гражданин Нгуен. Харитон. Вчера я видел, как Соломка и Раждайкин выходили из одной пивнушки практически одновременно. А сегодня утром произошло вот это. А это начало обыска, случившегося вскоре после появления пушки за моим шкафом. Раждайкин в кадр не вошёл, камеры до его приезда выключили.

— И где сейчас пистолет?

— В багажнике машины Раждайкина. Если следователь СКР Сучкова ещё ничего не успела сделать.

Чердынцев покачал головой.

— Раждайкин знает, что пистолет у меня. Догадывается, что я могу попытаться ему подкинуть так же, как он мне. Ну, а Соломка… Зачем ему свидетель? К тому же его устранение стоит очень дёшево.

— А ты уверен, что пока мы с тобой болтаем, Раждайкин снова не шастает по твоему дому.

— Ну, камеры я проверяю, — показал я трансляцию в приложении. — Я ж их снова включил. Пока никто не появлялся.

— И что ты хочешь от меня?

— Помощь в эвакуации Соломки.

— То есть… — широко раскрыл глаза Чердынцев, — ты хочешь, чтобы я его прямо сейчас куда-то увёз? Наверное, к себе домой, да?

— На дачу к Садыку можно, — пожал я плечами. — Я бы мог поселить его в своём доме в Черновке или в гостинке на Пионерском, но эти адреса известны Раждайкину и компании, и их можно пробить за одну секунду.

— Чёт, Серёга, я даже не знаю, стоит ли нам продолжать контракт, — хмыкнул Чердынцев.

— Поздно, Александр Николаевич. Вы его уже кровью подписали. Идёмте.

Мы вышли из машины и двинули во двор дома. Свет в окнах у Соломки не горел. Мы вошли в подъезд и поднялись к квартире дяди Лёни. Я позвонил в дверь. Никакой реакции не последовало. Тогда я тихонько постучал. Снова тишина…

Толкнул дверь плечом. Она была заперта. Я достал телефон и позвонил. На результат не надеялся, но, неожиданно, Соломка ответил.

— Он меня заставил! — сразу выпалил он.

— Дядя Лёня, не кипишуй, — ответил я и кивнул Чердынцеву, чтобы он шёл за мной. — Знаю. Ты хорошо заныкался? Ты ж понимаешь, он за тобой придёт.

Мы спустились и зашли ко мне домой.

— Я сразу понимал, — вздохнул Соломка. — Заныкался нормально. Ночь перекантуюсь.

— Смотри только нигде не светись ни на вокзале, ни…

— Знаю, — бесцветно ответил он.

— Могу тебя забрать и спрятать получше.

— Тебе зачем? — подозрительно спросил он.

— Не хочу, чтобы тебя того самого…

— Я никаких показаний давать не буду. Ты понял?

— Короче, не парь мне мозг, дядя Лёня, блин. Говори, куда подъехать. Не бойся. Я мстить не собираюсь. Успокойся. Просто поговорим без протокола и всё. Я не злопамятный, помогу тебе. Слово даю.

Он долго молчал. Я терпеливо ждал, а Чердынцев рассматривал завалы у меня дома.

— Ладно, — наконец, отозвался Соломка. — Давай завтра. Я забегу домой, возьму кое-какие вещички и поедем тогда…

— Во сколько?

— В девять…

— Договорились, — ответил я, и он тут же отключился.

— Знатно поработали, — кивнул Чердынцев, имея в виду обыск. — Слушай, я не пойму только, зачем тебе этот Соломка? Как ты его показания будешь использовать, если улика уже уехала в другое место? Ты же не скажешь суду, типа я подбросил пистолет Раждайкину, правильно?

— Во-первых, я не знаю, как дело повернётся, в какую сторону. И дополнительный свидетель мне не помешает, это уж точно. А во-вторых, просто жалко старика.

— Смеёшься? — удивился он. —