Стены холла и коридора некогда украшала декоративная штукатурка. Красивая пестрота африканских тонов еще сохранилась местами. Тем пакостней смотрелись грязные пятна сажи, что чередовались с глубокими царапинами и сколами.

В ближнем проеме дверная коробка оказалась вырвана с мясом.

«Кувалдой выбили, нехристи. На кой?» – некстати пронеслось в голове подполковника.

Осторожно присев, он, сдерживая дыхание, прислушивался. Потянул ноздрями воздух. Затхлость и слабая вонь стоялой воды. Кайда аккуратно заглянул внутрь.

«Ванна ножками вверх валяется в углу, разбитый унитаз, осколки зеркала на полу. Окон нет. Биологические субъекты отсутствуют. Ни двуногих, ни прочих, что радует. Идем дальше, видим Крым», – мысленно подбодрил он себя.

Вторая комната явно была когда-то спальней. Скособоченная кровать в центре, матрац с прожженными дырами затыкал разбитое окно. Кресло с вывихнутой ножкой, окосевший шкаф с распахнутой дверкой, тряпье пестрит на полу.

«Разруха, – мелькнула мысль в голове Александра. – С другой стороны, чисто. Бармалеев нет».

Аббас, держа калашников на изготовку, поднял левую руку, соединив пальцы в знак «ОК». Процедура обмена знаками повторилась. Сириец упрашивал проверить левый коридор. Подполковник, вздохнув, согласился. Физиономия лейтенанта засияла, будто выиграл в лотерею. Он, перекинув автомат за спину, вытащил потертый кольт. Александр одобрительно показал кулак с большим пальцем вверх.

Минута, и обе комнаты левого крыла были проверены. Прислушиваясь к звукам, вернее отсутствию оных, Кайда чиркнул в памяти, что сириец грамотно работает. Оставив Аббаса в арьергарде, начал восхождение по винтовой лестнице. Ступени из дуба лояльно помалкивали, терпя вес офицера. Пройдя пол-оборота спирали, он скосил глаза вниз. Лейтенант, словно филин, поворачивал голову вправо-влево. Рука с кольтом замерла стволом вверх. Перехватив взгляд, подполковник жестом приказал двигаться следом.

Подъем по лестнице в такой ситуации та еще нервотрепка. Казалось, каждая волосинка стоит дыбом, а уши только что не шевелились, уподобляясь радару зенитно-ракетного комплекса.

Движение за спиной он не услышал – почувствовал. Уходя в развороте и заваливаясь одновременно, Кайда еще периферией зрения уловил силуэт с направленным пистолетом.

«Не успеваю», – мелькнула мысль, и…

– А-а-а, – пантерой прыгнул Аббас, перекрывая директрису стрельбы.

Тук, тук, тук – стучал злобный молоток, вгоняя свинцовые гвозди в лейтенанта.

– Ахыр-р… – рычал сириец, вцепившись в горло стрелка.

– Хий-а, – визжал на выдохе тот, пытаясь отшвырнуть Аббаса, невольно поворачиваясь спиной к Александру.

Дзеньк, дзеньк – спринтером сбегал затвор «Вектора», выбрасывая гильзы.

Чав, чав – в затылок стрелка впивался свинец, кроша череп и выбивая брызги красного.

– Командир! – гаркнуло сверху.

Подполковник крутнулся, ловя на «Вектор» фигуру, и…

– Чупа-Чупс?

– Не стреляй, командир! – Морозов стоял, широко расставив чуть согнутые в коленях ноги. Ствол его пистолета смотрел вверх. – Это я. Цел?

– Цел. Наверху чисто? – Александр, перепрыгивая через ступени, кинулся вниз.

– Чисто. Два холодных. Третьего вы уконтрапупили. Четвертый откуда? – Чупа-Чупс нависал над лестничной клеткой.

Кайда отпихнул труп боевика, освобождая Аббаса. Силы покидали офицера, и он ослабил хватку, раскинув руки. Веки дрогнули, открывая глаза. Взгляд зафиксировался на склонившемся.

– Командир, – дернулись губы. Сириец пытался улыбнуться. – Мы их сделали.

Пятно в районе солнечного сплетения набирало красно-коричневый оттенок. Александр, стоя на коленях, расстегнул ремень сирийца и в три секунды справился с пуговицами куртки. Под оливкового цвета рубашкой ритмично набухали три бугорка. Кровь, пропитав ткань, растекалась по животу и скатывалась на пол.

Подполковник вытащил из набедренного кармана брюк аптечку и ППИ. Положив аптечку рядом, он по надрезу разорвал наружную оболочку перевязочного пакета. Зажав английскую булавку губами, Кайда потянул разрезную нитку, разрывая пергаментную упаковку.

– Живот? – справа наклонился Морозов. – Давай помогу.

Пока Андрей, схватив под мышки, держал на весу Аббаса, подполковник бинтовал живот. Одного ППИ явно не хватало, и он поднял глаза на Чупа-Чупса:

– Твой где? В боковом?

– Угу, в левом, вместе с аптечкой. А его?

Александр рванул клапан набедренного кармана спецназовца:

– У лейтенанта нет. Пижоны. Геройством маются, не носят.

– Недалеко наш полевой госпиталь. Может, успеем? – Капельки обильной росы высыпали на лоб Морозова.

– Постараемся. Сейчас вколю обезболивающее. – Подполковник выщелкнул из открытой аптечки шприц-тюбик с белым колпачком. – Сооруди носилки!

– Ну, Станиславский, докладывай! – Кайда, мрачно оглядев комнату, подошел к столику. – Лицедейство-злодейство прокатило? Аплодисменты сорвал?

Взяв заварочный чайник, он приник к носику и потянул в себя жидкость.

– Про аплодисменты рано говорить, а сцена подготовлена. Актеры нетерпеливо топчутся за кулисами, рвутся на планшет. С декораций лично пыль сдул. Самое время врубать софиты да поднимать занавес. – Еремеев вопросительно зыркнул на Чупа-Чупса. – Командир! Случилось что?

Подполковник, осушив сосуд, вернул его на место.

– Командировочка образовалась небольшая. Ты на хозяйстве остаешься. С собой беру Ляха и это юное создание, – он кивнул на Морозова.

– Понятно. А случилось-то что?

Чупа-Чупс, дисциплинированно выдержав паузу, кашлянул:

– На засаду нарвались.

– Целы, слава Богу! Чего мрачные? Радоваться надо. – Капитан улыбнулся. – По пятьдесят по такому случаю не грех.

– А нечему особо радоваться. Сирийский лейтенант «тяжелый красный». Сейчас медики в госпитале штопают. Бог даст, спасут.

Александр, подойдя к узкому, как амбразура, окну, встал сбоку. Полоска бледно-голубого неба сколотой ледышкой застыла на асфальте.

– Мулязим закрыл командира. Три пули в живот принял! – Чупа-Чупс наклонился к уху Еремеева.

– Ладно, – глубоко вдохнул-выдохнул Кайда. – Вернемся к нашим баранам! Как они?

– Нормуль. Довели до кондиции. Готовы к разговору. В разной степени, само собой. – Носорог внимательно посмотрел на подполковника. – Может, мне следующий тур вальса крутить?

– С чего вдруг? – Александр поднял глаза. – Я в форме. Еще вопросы?

– Ни, нема вопросов. Шо треба зробити? – повеселел Еремеев. – Идентифицировали всех троих. Между делом видео снимали. Показать?

– Давай, крути кино. На лэптопе? – Подполковник кивнул на металлический кейс у столика.

– Ну да. Счас флешку вставлю, и… погнали наши городских. Момент… – Капитан, ловко подхватив чемоданчик, плюхнулся в кресло без ножек.

Через две минуты изрек:

– Моя готова. Прошу зрителей усаживаться по местам согласно купленным билетам. Пошла фильма!

Кайда, зайдя за кресло, уперся локтями в спинку:

– Давай, Федерико Феллини, талдычь, кто почем. Экономии времени для.

– С кого начнем? – Носорог, немного повернув голову, скосил глаза назад. – Британец, датчанин или финн?

– Североевропейский микс. Британец – это самый возрастной? – Александр поднял взор на Чупа-Чупса. – Вундеркинд, чего замер, как статуй? Присоединяйся к нашей кислой компании. Одна голова – хорошо, а три – полный пердимонокль.

– Я что? Я ничего. Всегда пожалуйста. – Морозов стремительно поднялся со стула и, проходя мимо пустой коробки с надписью «SONY», прихватил пачку галет.

– Угу. По нашим меркам пенсионер почти что. Чарли Крайтон, сорок