Док отступил, стирая рукавом остатки грима с лица. В рукопашной схватке грим может попасть ему в глаза. Он достал крошечную осколочно-фугасную гранату и швырнул ее в дверь.

Молния, казалось, ударила внутри грязного здания. Со стен отвалилась штукатурка; доски пола подпрыгнули со скрежетом выдергиваемых гвоздей. Дверь превратилась в облако осколков.

Разорвавшаяся граната заставила пулемет замолчать. После того, как обломки перестали падать, мужчины начали ругаться. Затем они убежали. Судя по волочащимся звукам, они тащили одного из своих, который был ранен.

Док Сэвидж не бросился в погоню. Он испытывал уважение к этим врагам. Они были хитры. Насколько коварно, стало очевидно, когда последовало второе ужасающее сотрясение, от которого старое здание покачнулось, вылетели оконные стекла и еще больше осыпалась штукатурка.

Они оставили одну из своих собственных гранат с запалом, установленным на длительный промежуток времени. Если бы Док последовал за ними, он вполне мог быть убит.

От входа в здание донесся какой-то шум. Это, должно быть, серебряный человек, который так неосмотрительно пнул псевдобродягу.

Приходящий в себя парень немного поколебался, затем выбежал на улицу. Его ноги издавали быстрый топот, который удалялся по улице.

Док Сэвидж не пытался последовать за ним.

* * *

Бронзовый человек ждал, и прошло, должно быть, целых две минуты, когда он услышал несколько выстрелов, раздавшихся с той стороны, куда убежал серебряный человек.

Док не пытался выяснить, что произошло.

Бронзовый человек использовал вторую осколочно-фугасную гранату, чтобы проделать дыру в стене коридора, затем проскочил через отверстие, пока еще падали обломки. Теперь он находился в пустой, заваленной мусором комнате. Гипсовая пыль клубилась удушливыми облаками.

Док достал похожее на чашу приспособление, которое надевалось ему на ноздри. От него шла резиновая трубка к компактному комплексу металлических колб. Это был противогаз; также защита от дыма и пыли. На глазах у него были воздухонепроницаемые очки.

Серебряные люди работали в тылу. Док слышал их ругательства. Затем он увидел отчетливые следы облака, отличного от штукатурной пыли, и понял, что его враги выпустили какой-то газ.

Надеясь, что они подумают, что газ одолел его, Док больше не использовал гранаты. Он двинулся в тыл. Ближе к центру здания он наткнулся на комнату с окнами, выходящими в вентиляционную шахту. Через них проникал свет.

На полу пресмыкалась большая крыса, ее ужимки выражали безумную агонию. Пока бронзовый человек наблюдал, грызун замер. Газ был ядовитым.

В окнах вентиляционной шахты были выбиты стекла. Выглянув в одно из них, Док увидел пожарную лестницу, ведущую наверх. Он высунулся, но прежде чем подняться, вытащил из кармана еще одну разрывную гранату.

Эта граната, как и все подобные ей, была оснащена взрывателем замедленного действия, но она отличалась от обычного типа тем, что ее взрыв можно было отсрочить поворотом крошечной ручки, чтобы задержать детонацию на несколько секунд. Док отрегулировал ручку синхронизации и оставил ее на полу.

Пожарная лестница была древней, она стонала и ржавчина осыпалась под весом бронзового человека. Но это дало ему возможность добраться до крыши. Притаившись на краю крыши в тумане, он слышал кошачий вой полицейских сирен, направляющихся к месту происшествия.

Как и ожидал Док, сзади была еще одна пожарная лестница. Он легко сбежал по ней и остановился в темном, грязном переулке. Когда он был совсем рядом с задней дверью, то услышал голоса.

Серебряные люди столпились внутри и спорили.

— Нам нужно убираться отсюда, — настаивал один. — Послушай, как воют фургоны с быками. Через минуту здесь будут законники.

— Тихо! скомандовал голос Улла. — Сэвидж может услышать нас.

В этот момент граната, которую оставил Док, взорвалась глубоко внутри здания.

— Он все еще шумит там, — сказал мужчина, озвучивая то, что, как надеялся Док, они подумают.

Другой проворчал: — Интересно, понял ли он, что этих двух женщин здесь нет?

Полицейские сирены приближались.

— Нам придется уйти, — отрезал Улл.

Задняя дверь открылась.

* * *

Дверь, будучи тяжелой, открылась, но медленно. Слова Улла послужили Доку мгновенным предупреждением, и он уже пришел в движение.

В сорока футах от них, в конце переулка, стояла урна. Док успел спрятаться за ней до того, как Улл и его серебряные люди вышли в переулок.

Серебристые капюшоны были более громоздкими, без сомнения, из-за противогазов, которые надели Улл и его товарищи. Группа побежала в направлении протекающей неподалеку реки. Бросив один испытующий взгляд по сторонам, они не оглянулись, а сосредоточили все внимание на том, чтобы убраться подальше до прибытия полиции.

Когда они вышли из переулка, Док последовал за ними. Он держался в укрытии, используя свое величайшее мастерство, потому что хотел последовать за этими серебряными людьми к тому месту, где держали Пэт и Лорну Зейн. В спешке добыча производила шум, и это упрощало Доку выслеживание их.

Склады проступили из тумана, превратившись в сырые, возвышающиеся груды; в воздухе стоял запах загрязненной воды залива, шум волн и крик безутешной чайки.

Док ускорил шаг. Он заметил серебряных людей, все еще в их странных масках. Они обогнули склад и выбежали на причал, где скрылись из виду за складом инструментов.

На пирсе лежали старые механизмы, сваи, бревна. Док скрывался за ними, большую часть времени на четвереньках. В дюжине футов от склада с инструментами он затаился и прислушался.

Не было слышно ни звука.

Бронзовый человек вскочил и бросился к конструкции с инструментами, в одной руке у него была дымовая шашка, в другой - граната.

Как только он оказался возле сооружения, вся его мрачная торопливость оставила его, а огромные мускулы расслабились, так что он внезапно показался вялым и усталым. Его движения, когда он убирал гранаты в карманы, были медленными.

Чайка, издававшая шум, закружилась низко над головой, затем улетела прочь, напуганная фантастической нотой, жутким, неопределимым звуком, который мог быть порождением тумана. Звук был пронзительным, мелодичным, но лишенным мелодии, жуткая интонация, которая длилась всего мгновение, затем подошла к концу, такому же фантастическому, как и ее начало.

Губы Дока не шевелились, когда он издавал этот звук; он обладал таким свойством чревовещания, что близкий наблюдатель не смог бы сказать, откуда он исходил, не зная этого наверняка.

Склад инструментов представлял собой открытый сарай. В нем никого не было, ни на пристани, ни в воде, которая, жирная и угрожающая, бушевала у ног бронзового человека.

Док заглянул под причал. Серебряных людей там не было. Он долго прислушивался. Никакая лодка не смогла бы увезти их в тумане так тихо, чтобы он не услышал их