– Знаете, Геннадий, когда я вас увидела, подумала: ну, этот высокий и симпатичный парень точно из ФСБ, видимо, из охраны делегации.

Долго смеялись вместе, вспоминали забавные истории из своей жизни. Вера предложила зайти в один из ресторанов отеля «Four Seasons», выпить по чашке кофе. После кофе Шеликову захотелось поесть, и молодые люди заказали лангустов. Геннадий задал неудачный вопрос:

– Вера, а почему вы расстались с прежним супругом? Только извините меня за бестактность.

Она ответила не сразу, видимо, собираясь с мыслями.

– Владимир был успешным бизнесменом. Знаете, из тех, кто создавал свой бизнес с чистого листа, кто умел рисковать и выигрывать. Я любила его. Детей он не хотел. Вскоре я заметила, что он потерял ко мне интерес. Я думала, вопрос в другой женщине, даже смирилась с его изменой. Оказалось всё сложнее. Его интересовали только деньги. Даже не сами деньги, вернее не их количество. Он оказался фанатиком изобретения хитроумных схем их зарабатывания, вернее сказать, схем отъёма денег у других бизнесменов. Я узнала о его тесных связях с бандитами и просто испугалась, ушла жить к родителям. Обратно он меня не позвал, да я бы и не вернулась. Вскоре мы разошлись.

– Вспоминаете его? Скучаете?

– Нет, Геннадий, не вспоминаю и не скучаю. Можно ли скучать о том, чего не было? А вы вспоминаете о бывшей супруге?

Шеликов рассмеялся.

– О ней, по-моему, больше скучают мой друг Самаров и его племянник Серёга, студент МВТУ. При встрече они всегда разговаривали с ней только по-английски. Иногда, конечно, вспоминаю, чего греха таить, я ведь её тоже любил. Но время – великий лекарь.

Вера проводила Геннадия обратно до отеля и вызвала такси. Она жила недалеко от отеля «Four Seasons».

Двое суток, оставшиеся до отлёта в Москву (это были суббота и воскресенье), отпечатались в памяти Шеликова временем нескончаемой, бурной любви, прерываемом короткими передышками на еду и кофе. Провожая его в аэропорту Ларнака, сдерживая слёзы, Вера спросила:

– Ты когда-нибудь ещё прилетишь на Кипр?

Геннадий взял её красивую голову в свои большие ладони, поцеловал в лоб, нос, губы.

– В ноябре у меня будет отпуск. Я прилечу за тобой. Подожди немного.

Вера прижалась к его груди и тихо-тихо сказала:

– Вспоминай меня иногда.

6

Утром Шеликов пошёл в секретную часть министерства и заказал закрытые приложения к проекту федерального бюджета по статьям расходов на оборонно-промышленный комплекс. Заполнив журнал заказа, Геннадий занял стол в комнате для работы с секретными документами. Секретчик принёс папки с документами, сложил их на стол и уселся в старое кресло неподалёку от Шеликова.

– Что, Николай Иванович, – усмехнулся Геннадий, – плохо, когда камер наблюдения в помещении нет? Так и будете сидеть со мной?

– Так и буду, Геннадий Петрович, – вздохнул секретчик. – Инструкция есть инструкция, будь она неладна. Конечно, плохо, что камеры до сих пор не установили. А так, пошёл бы чайку попил.

Все документы были под грифом «особой важности». В приложениях размещались сведения об образцах боевой ракетной техники с их тактико-техническими данными, разработка и производство которых должны быть профинансированы в проектируемый бюджетный период. Шеликов, готовивший эти документы, мог с закрытыми глазами их озвучивать наизусть. Всё было отточено до ювелирного блеска. Что здесь могло смущать Карновского?

Прозвучал звонок, секретчик отворил дверь и впустил в помещение Карновского. Борис Михайлович за руку поздоровался с секретчиком и Шеликовым, взял стул, сел чуть позади Геннадия.

– Давайте, Геннадий Петрович, начнём с самого начала, будем не спеша просматривать страницу за страницей. Проверка, как говорится, мать успеха.

Два часа изнывавший от скуки Шеликов переворачивал страницы документов. Карновский, не дождавшись последней страницы и ни с кем не попрощавшись, быстро ушёл. Геннадий с облегчением вздохнул и сдал документы секретчику. Всё! Он свободен. Дорожная сумка собрана. Он вызвал такси и отправился в Шереметьево.

Карновский нервничал, заложив за спину руки, мерил квартиру шагами. Только после того как супруга, открыв приложение в айфоне, удостоверилась, что самолёт рейса Шереметьево – Ларнака с Шеликовым на борту приземлился по расписанию, Борис Михайлович успокоился.

– Ну, Леночка, теперь всё, – он потирал в возбуждении руки, – давай-ка, радость моя, выпьем по этому случаю.

Елена наскоро приготовила бутерброды с сёмгой и чёрной икрой, нарезала лимон, Карновский налил в стаканы виски, бросил туда кусочки льда.

– За успех! – выпалил Карновский.

– За удачу! – эхом отозвалась Устименко.

– Как решили, едем порознь. Ты поедешь через Минск на «вольво», я через Финляндию на «лэнд ровере». Встречаемся в Киеве. Ну, а теперь будем сутки спать. Перед дорогой нужно хорошо отдохнуть.

Устименко отправила в ГУР шифрованное СМС-сообщение: «На Кипр с секретными документами особой важности прибыл чиновник Минфина России Геннадий Шеликов».

 Проводив в дорогу жену, Карновский переоделся в джинсы и фланелевую рубаху, обул кроссовки, посидел пару минут перед дорогой на диване, оглядел без сожаления квартиру и с большой дорожной сумкой шагнул за порог.

В Питере он заехал на крытую платную стоянку, пересел из «лэнд ровера» в «Ауди Q7» и, пообедав в скромной шашлычной, двинулся в сторону границы. Как ни странно, на пограничном переходе «Торфяновка» в этот раз машин было не много, и через полчаса он ехал по финской земле. Карновский остановился в приграничном посёлке Виройоки, снял номер в мотеле, поужинал и уснул крепким сном.

В Хельсинки Карновский поселился в дорогом пятизвёздочном отеле «St. George». Заказав билет на авиарейс до Киева, он пошёл прогуляться по городу, заглянул в банк, проверил свой счёт и, удовлетворённый его состоянием, снял пятьдесят тысяч евро на мелкие расходы.

Борис Михайлович чувствовал себя отлично, дышал легко и свободно, услаждая себя мыслью о том, что наконец-то всему этому кошмару пришёл конец. Что отныне он свободный человек и может уже ничего не бояться: ни гебистской наружки и прослушки, ни стукачества подчинённых и соседей, ни сотрудников финансовой разведки… Свободен!

В магазине «Forum» он купил по дешёвке белые летние штаны, несколько футболок и плавок и там же в кафе присел за столик выпить чашечку кофе. Вдруг что-то испугало его. Внутренний голос громогласно объявил тревогу. Карновский