Никакой паники, никакого ужаса в глазах, никакой дрожи. Все нормально. Все замечательно. Пусть все так думают.

Я вошла домой, улыбнувшись маме, и тут же исчезла в комнате, где Дони уже закончил со своими вычислениями и ждал меня, смотря в окно.

– Я сейчас такое видела… – я закрыла дверь прислонившись к ней. – Собака погналась за кошкой, и они свалились с крыши.

– И они целы?

– Собака повредила ногу, но там был адрес, ну и я отвела ее…

Дони не до конца поверил в мой рассказ, но не видел причины, почему мне нужно соврать.

– Ну, пока ты развлекалась, у нас появились наброски, хочешь посмотреть?

Они наверняка выглядели как набор букв и цифр, которые мне ничего не скажут, поэтому я отрицательно качнула головой, не залезая в этот хаос компьютерной магии.

– Останешься?

– Если ты не против.

– Диван всегда свободен, – подмигнула я.

Мы легли спать и в тишине на меня снова нахлынули воспоминания. Я ужасно долго ворочалась и не могла уснуть, слушая как быстро уснул Дон, как мама еще какое-то время ходила в своей комнате, но тоже потом легла. Ночь все тянулась и тянулась, а сон не приходил и мне оставалось лишь сражаться с навязчивыми воспоминаниями и мыслями до утра.

Глава 6.

Безумие в моей жизни закончилось на несколько дней. Будто все решили дать мне отдохнуть от инопланетян и мутантов, смерти и крови, и осознания, что мне придется стать монстром либо умереть. Я не готова убивать, не готова драться на смерть, я не такая… Но неужели мне придется ради семьи? Ради людей? Мне действительно нужно взвалить на себя ответственность за человечество и пожертвовать своей душой, чтобы выжили остальные?

Ответственность. Такое громкое и значимое слово в моей жизни, ведь мама всегда брала ответственность за жизни пациентов, Трейс брал ответственность за граждан, и они оба брали ответственность за мою жизнь, и я… Я брала ответственность за Дона. Делала все, чтобы они никогда не узнали, насколько мне плохо, насколько мне тяжело, ведь им всегда тяжелее. Я всегда сама разбиралась со своими проблемами и никогда не просила помощи и никогда не волновала родителей своими проблемами. И никогда не жаловалась. Не буду и сейчас, пускай ставки во много раз выше.

Во многом ставки стали выше из-за моего безумно глупого поступка этой ночью. Я не могла уснуть и решила прогуляться.

Ночь была ясной, те несчастные три звезды, что можно было разглядеть с земли в мегаполисе, не могли перебить зеленые и синие огни города, с яркими желтыми всполохами фар проезжающих машин. Я брела, накинув капюшон на голову и замотав лицо шарфом, чтобы никто, даже если обратит внимание, не мог понять моих эмоций. Мне хотелось быть невидимой для всех, но способности меня не слушались. Хотелось просто спрятаться.

Но вышло с точностью да наоборот.

Недалеко от места, где я проходила сильно пахло дымом, и пройдя чуть дальше по широкой улице с небольшими магазинчиками в каждом подъезде, я увидела полыхающий жилой дом. Вокруг столпилось множество зевак, пожарные бегали вокруг и что-то кричали, было безумно шумно, и суета вводила в странное болезненное возбуждение. Я остановилась как вкопанная, не в силах отвести взгляд от огня и переживая не лучшие воспоминания из детства. Казалось, я вернулась в ту ночь…

– Пожалуйста… Пожалуйста! – кричала женщина на молодого пожарника. – Там моя дочь!

– Мэм, мы вывели всех, кого нашли. Сейчас слишком опасно…

– Но она осталась там! – в истерике кричала она.

Я помнила полный низкий силуэт матери и стройный, обвешенный броней образ пожарного, а потом в следующую секунду круг огня на первом этаже здания. Даже не помню, как это произошло. Щуря глаза от яркого света и прикрываясь руками от огня, я осмотрелась в поисках способа подняться наверх. Лестница, хоть и пылала местами, но все еще была целой и взлетев по ней, я едва увернулась от упавшего куска потолка. Шахта лифта, вокруг которой кружилась лестница, глухо взвыла, и в ней заскреблись падающие куски здания.

Нужно сосредоточиться. Девочка должна издавать хоть какие-то звуки. Легкие жгло от едкого дыма, но я упорно двигалась вверх, сквозь дырки в потолках и остатки лестницы. Все вокруг было в огне, из-за которого рукава куртки уже пострадали. Лестничные площадки выглядели абсолютно одинаково, некоторые двери были распахнуты, а некоторые захлопнуты, и мне приходилось вслушиваться, что происходит за каждой из них. Преодолев этажей пять, я начала задыхаться, но как ни старалась спешить, иногда препятствия давались мне с огромным трудом. И, наконец, за одной из дверей я услышала плач, но темная, обгоревшая дверь была заперта. Пол подо мной заходил ходуном, грозясь вот-вот обвалится, и недолго думая я навалилась на дверь всем весом, а когда не вышло, пнула в уязвимое место рядом с замком. С треском дверь распахнулась, и я тут же влетела в квартиру, спасаясь от обваливающегося пола. Хвала богам пол тут был еще достаточно крепким и внушал иллюзорное доверие.

От прихожей осталось не так много, все вокруг превратилось в черные обгорелые куски. Я прикрывала глаза рукой в саже, стараясь разглядеть хоть что-то еще, но все вокруг было слишком ярким и жутко горячим. Ощущение, что еще немного и кожа расплавится.

Детский плач был слева за когда-то белой дверью с наклейками бабочек, но в маленькой комнате уже не было потолка, поэтому добраться до шкафа у дальней стенки было сложно из-за горы обломков по центру. Плавящиеся и горящие игрушки, разбросанные по полу, выглядели страшно, но еще страшнее был треск горящего дома, в котором вот-вот что-нибудь да взорвется, и от нас ничего не останется.

Я пробралась к шкафу, кашляя и ничего не видя слезящимися глазами, и оттуда ко мне потянулась девочка с заплаканным лицом. Паникуя и почти не отдавая себе отчета, я грубовато схватила ее за руку и прижала к себе.

– Все будет хорошо, – прошептала я нам обеим хриплым голосом.

В комнате есть окно, я могла бы отключить маскировку и…

Нет, тут шесть этажей. Будем продираться человеческим путем.

Но человеческий путь завершился на выходе из комнаты – пола не было, а все вокруг было в сплошной стене огня. Я застыла, не в силах вдохнуть даже не от дыма. Паника, вызванная этой картиной, меня поглотила, и, возможно, мы бы так и сгорели заживо, если бы девочка не