–…Если тебя что-то тревожит, то скажи мне. Постараюсь хотя бы выслушать, чтобы тебе стало лучше. Я…Не могу смотреть на то, как ты медленно умираешь внутри. Люди здесь итак… – Пулемётчик отвернулся . —…Слишком часто гибнут.

Послышался тихий всхлип. Виктор почувствовал, как Катя прижалась к его куртке и робко обняла. Её руки сла́бо обхватили пулемётчика за пояс и обессиленно взялись за серую ткань. Вик начал медленно покачивать напарницу из стороны в сторону.

– Я с тобой. Я тебя не оставлю одну, – Негромко произнёс пулемётчик.

– Роза… Роза… – Сквозь всхлипы надрывно говорила Катя.

– Да. Мне тоже её не хватает.

– Она… Она…

– М-м? Что она?

– Это… Это… – Проводница снова тихо завыла, вжавшись в грудь пулемётчика.

– Ну-ну, не нужно говорить, если не можешь.

– Это была Лера… – Катя негромко зарыдала из последних сил.

Виктор широко раскрыл глаза.

– В смысле?

– Роза… Это Лера… – Повторила проводница и прерывисто всхлипнула.

– «О боже…» – Подумал Виктор. – Я…Я…Мне жаль, что всё так вышло. Мы не знали. Да никто не знал. Как ты это поня…?

Катя застонала, словно призрак в заброшенном доме. Её хватка совсем ослабла. Она отпустила куртку, и руки медленно сползли со спины пулемётчика. Проводница обессиленно лежала перед Виктором. Парень, не найдя другого способа обезопасить напарницу от само́й себя, лёг на кровать Насти вместе с Катей и вынул руки из-под её головы и колен, пытаясь сползти с койки и сесть рядом. Проводница робко взялась за левую ладонь Вика, которую он вытаскивал из-под шеи.

– Не уходи… Не оставляй меня…– Шепчущим мертвецким голосом произнесла девушка.

– Конечно. Я бы так не сделал.

– Побудь рядом… Хоть чуть-чуть…

– «Наверное, у неё начался бред. Она боится, что останется в таком состоянии одна и умрёт. Прямо как при ранении живота», – Подумал Виктор и лёг рядом с напарницей. – «Если она будет чувствовать, что я здесь, то тогда не будет беспокоиться и организм быстрее восстановит силы после потрясения», – Сделал вывод пулемётчик, основываясь на прошлом опыте.

– Вик… – Обессиленно сказала Катя.

– Да? – Виктор, лёжа на краю, взглянул на проводницу.

– Обними… Меня… Мне холодно…

Пулемётчик осмотрелся. Никто из ОНТшников не обращал на них внимания: одни спали, другие читали какие-то журналы или прочие бумажки, третьи просто валялись на койках.

– «Ну… Судя по её измотанному состоянию она сначала потратила огромное количество энергии и разгорячилась. Потом она обессилела, и всё тепло ушло, из-за чего она начала мёрзнуть. Как это называется? Тепловой обмен вроде? Ладно. Если ей станет лучше можно и попробовать».

Виктор повернулся на левый бок и осторожно обнял проводницу, прижимая к себе.

– «Надеюсь, она не продрогнет».

Катя повернулась к пулемётчику.

– Вик… – Мертвецким голосом спросила проводница.

Её лицо побледнело. Глаза были наполовину закрыты и опустошённо смотрели на Виктора. Она сла́бо дышала, и щёки пулемётчика почти не чувствовали горячего воздуха из её лёгких.

– Эй, только не смей умирать, – Опасливо сказал Вик.

– Ты когда-нибудь… Видел, как терял самых близких… Тебе людей? – Почти шёпотом спросила Катя.

Виктор приоткрыл рот и слегка раскрыл глаза.

– «Видел, как терял?», «Видел, как терял?», – Снова и снова проносилось в голове.

Пулемётчик нахмурился и хотел что-то рявкнуть, но остановился. Катя смотрела на него совершенно беззащитным взглядом. Казалось, что сейчас с ней можно было сделать что угодно и она никак не ответит. Не сможет. Виктор умерил пыл. Он закрыл глаза и протяжно выдохнул через ноздри.

– У меня… – Начал пулемётчик, но запнулся.

Он отвернулся и посмотрел в потолок. Серая штукатурка, местами покрывшаяся тёмными влажными пятнами, нависала над больными. Виктор зажмурился и тяжело вздохнул.

– Когда-то давно у меня была мама…

– Вот так ставится катетер, – Сказала Есения Андреевна, сидя на диване в гостиной.

Вячеслав внимательно смотрел за тем как из небольшого прозрачного пакетика, подвешенного за крючок на стене, с подписью «Физраствор» аккуратно по трубочке через иглу на правой руке вводится лекарство.

– А здесь, – продолжила мама, – ты можешь регулировать с помощью ползунка скорость вливания препарата. Влево – быстрее, вправо – медленнее, – Сказала женщина, показав на небольшой белый пластиковый квадрат с синим колёсиком в центре, под которым шла прозрачная трубка.

– А при внутривенной инфузии может пойти что-то не так? – Спросил Вячеслав, посмотрев в лицо матери.

Она слегка улыбнулась и поправила свои очки с круглой оправой.

– Вполне возможно. В некоторых случаях при постановке иглы кровь может пойти внутрь и попасть в трубку для введения препарата. В таком случае трубку надо прочистить или заменить и поменять иглу. На рану следует наложить давящую повязку, чтобы избежать потери крови, – Есения Андреевна усмехнулась. – Помню когда я наблюдала твоего отца одна медсестра…

– Не хочу о нём слышать, – Злобно процедил сквозь зубы Вячеслав.

Мама опечаленно посмотрела на сына.

– Славушка, ну нельзя так папу не любить.

– Можно! – Возразил Вячеслав. – Он сказал, что отправит за нами военных, а в итоге бросил нас!

– Не говори так, Славочка. Я уверена, что папа скоро нас увезёт из города и всё будет хорошо.

За окном послышались глухие выстрелы. Мать и сын обернулись. Раздалась автоматная очередь. Вячеслав посмотрел на маму.

– Сколько у нас ещё Медрола?

– Две пачки, – Робко ответила Есения Андреевна.

– ВСЕГО ДВЕ?! – Возмутился Вячеслав.

Он встал с дивана и пошёл в спальню родителей.

– Я в аптеку, – Сказал сын, заходя внутрь.

– Славушка, не нужно так рисковать! Этих пачек нам вполне хватает!

– Ничего не хочу слышать! – Грозно гаркнул Вячеслав. – Я иду в аптеку, и всё! Что нам ещё нужно?

– Ну… У нас заканчиваются консервы… – Виновато сказала Есения Андреевна.

– Значит, загляну в продуктовый! – Вячеслав чем-то шаркнул, надевая что-то на тело.

– Ну милый, может, всё-таки не нужно?

– Всё! Разговор окончен! Возражения не принимаются!

Мама протяжно вздохнула.

– Весь в отца…

– Я совсем на него не похож!

Вячеслав вышел из родительской спальни. Чёрные берцы, такие же армейские штаны со встроенными наколенниками, тёмная кожаная куртка, под ней виднелся синий бронежилет скрытого ношения. На голове в шапочку была закатана балаклава, в правой руке патронташ с разноцветной дробью, в левой – отцовский "моссберг 500", за спиной висел вместительный рюкзак.

– Славушка, ну… – Не унималась Есения Андреевна.

– Мама, – С наигранной раздражённостью сказал Вячеслав и сел рядом с ней.

Сын застегнул куртку, накинул через плечо на грудь патронташ и положил на колени помповый дробовик.

– «Та-а-акс…» – Вячеслав вынул с разгрузки серый патрон и внимательно посмотрел на него.

– «Картечь хорошо подойдёт, если опять попаду на мародёров», – Подумал он и начал один за другим вставлять их в дробовик.

Шторка магазиноприёмника негромко шикала, когда патрон