— Да ладно тебе. — он подсаживается ко мне. — Я уверен, что тебе понравилось…

— Боже, что ты несёшь… — я закрываю лицо руками.

А ведь он прав… Мне понравилось. Причём, очень…

— В прочем, я готов признаться, что мне тоже было с тобой классно… Честно.

Так может повторим?

Чёртовы мысли…

— Я полагаю, что это — лучший комплимент в моей жизни.

Мы смеёмся.

— Ты рассказала родителям друг о друге?

Я прикусываю губу. Опять тема больных разговоров… Опять придётся несладко…

Опять осознавать, что они меня ненавидят…

— Рассказала… — я осторожно прикасаюсь к больной щеке. Мне кажется, что она распухла до размера арбуза…

— Кстати, хотел спросить… Что у тебя за синяк на щеке?

Чувствую, как капельки пота выступили на моём лбу. Меня охватывает нервная дрожь…

Вот и начались больные разговоры…

— …Отец ударил меня, когда я хотела рассказать маме о его наркотиках.

— Что, прости?

Я выдыхаю. Сложно… Слишком сложно…

— Я забыла тебе об этом рассказать, прости… — сжимаю кулаки и набираюсь смелости. А ведь ещё утром она была в моём организме, хоть отбавляй…. — Отец платил мне за молчание каждый день крупную сумму. И сам признался, что получает эти деньги с наркотиков. И сегодня я почти рассказала об этом маме, но не успела…

Чайник кипит. Кирилл встаёт со стула и заваривает нам лапшу быстрого приготовления.

— И твоя мама за тебя не заступилась?

— …Нет.

— Неужели такое может быть? Она же твоя мама…

— …Да, мама. — я снова сжимаю кулаки и чувствую, что ещё немного и расплачусь. — Кирилл, пожалуйста, давай закроем эту тему?

— …Хорошо.

Он ставит тарелки с лапшой на стол и закрывает их крышками. Садится напротив меня.

Он понимает меня. Буквально с полуслова. Боже праведный, пусть даша «дружба» не будет ошибкой, как у меня было с Лерой…

— Знаешь, ты, может быть, сейчас не поверишь в то, что я скажу, но всё-же… — парень смотрит мне в глаза. — Ты очень сильная. Я бы на твоём месте уже бы давно сломался и покончил с собой, но ты меня просто поражаешь, честно.

Я непроизвольно улыбаюсь. Даже не знаю, как на это реагировать…

— …Я верю, что однажды всё будет хорошо. — вру я и едва не захлёбываюсь слезами.

— А это обязательно будет. — подбадривает меня парень. — Знаешь, тут кое-что завалялось…

Кирилл ставит на стол бутылку красного вина.

Я вспоминаю то, что мы вчера вытворяли, когда напились и мне становится не по себе. Я больше не хочу пить… Или хочу… Нет, не хочу… Не знаю, но лучше не стоит. Между нами больше не должно происходить ничего похожего на то, что было вчера…

— …Кирилл. — начинаю я.

— Одну бутылку. Просто за то, чтобы всё было хорошо, окей?

Несколько секунд я нахожусь в раздумьях. Всего бутылка… Просто, чтобы заглушить боль. Ничего не должно случиться…

Улыбаюсь и киваю головой. Пусть мне станет легче… Хоть и не на долго.

Парень достаёт нужную посуду, открывает бутылку и наливает напиток в стаканы, один из которых протягивает мне.

— Просто за то, чтобы всё стало хорошо. — чуть-ли не шёпотом говорит он.

Мы чокаемся и выпиваем содержимое стаканов. Вино больше похоже на сок. Оно сладкое, с приятным запахом и послевкусием. Мы ставим стаканы на стол.

А потом начинаем есть лапшу быстрого приготовления, параллельно запивая её вином и пытаясь забыть прошлое с помощью шуток и хорошего настроения.

Глава 4

Я просыпаюсь от жутчайшей головной боли. Такое чувство, что мне по голове ударили чем-то тяжёлым и теперь она раскалывается на несколько частей.

С трудом открываю глаза. Утреннее солнце слепит мне прямо в лицо, а я, тем временем, уже успела пожалеть о том, что в этой квартире практически всё в белых тонах…

Хватаюсь за виски и потираю их. Что со мной вчера произошло? Я вообще ничего не помню… В горле пересохло. Ещё немного и я умру от жажды…

Постепенно я просыпаюсь и начинаю осматривать всё вокруг. В комнате бардак и везде валяются вещи, бутылки от алкоголя и мусор. Бело-розовый цвет обоев врезается в глаза, от чего они начинают болеть. Стоп… Бело-розовые обои?!

Я немного приподнимаюсь и пытаюсь сообразить, что же всё-таки произошло вчера и что я делаю в спальне. Какого чёрта?

Я нахмуриваю брови и смотрю на пол. Там все мои вещи, которые были на мне вчера. Но и не только мои…

Моё тело охватывает нервная дрожь. Я поворачиваю голову и вижу, что около меня, мирно сопя в подушку, спит Кирилл…

Сглатываю ком в горле и пытаюсь вспомнить обо всем том, что вчера произошло и сколько мы выпили. А выпили мы столько много всего разного, что память как ветром сдуло. Просто великолепно… Ненавижу.

Я заглядываю под одеяло и понимаю всю суть происходящего. Меня колотит, на душе не спокойно. Руки трясутся, а сердце вот-вот выпрыгнет в пятки. Я тяжело дышу…

…Этой ночью мы с Кириллом снова переспали.

На глаза наворачиваются слёзы. Что я натворила? Где была моя голова, когда всё это происходило? Какого вообще чёрта? Дура!

Постепенно ко мне возвращаются воспоминания вчерашнего вечера. То, как мы пили, потом целовались и то, как стягивали одежду друг с друга. Господи, как такое возможно?!

Я соскакиваю с кровати и судорожно одеваюсь, ища свои вещи среди этого мусора. По щекам стекают слёзы, а в голове появляются мысли о том, какая же я всё-таки идиотка. Я ненавижу себя…

Надев нижнее бельё и джинсы, я слышу, как Кирилл переворачивается на другой бок, а потом и вовсе просыпается. Я замираю на месте, замечаю его взгляд и нервно дышу. Стираю слёзы и сглатываю ком в горле.

Он приподнимается и осматривает комнату, затем смотрит на меня недоумённым взглядом.

На полу я нахожу свой свитер и хватаю его в руки, прикрываюсь.

— Отвернись. — злобно говорю я Кириллу.

Парень выполняет данную команду, а я в это время надеваю свои вещи, продолжая думать о том, что же мы натворили.

В комнате тишина. Кирилл соскакивает с кровати и также судорожно одевается.

— Доброе утро… — говорит он.

— Чёрт возьми… — ругаюсь я. — Угораздило же нам вчера так напиться…

— Только не говори, что мы… — надев джинсы, парень смотрит на меня странным взглядом и замирает на месте.

Я смотрю на него. Кубики его пресса просто сводят меня с ума… Я готова целовать его когда и куда угодно, находиться с ним рядом круглосуточно и нежиться в постели с утра до