– Тогда… – прищурилась я. – Мы сможем найти такой тоннель, что проходит под их складом?

– Да, – уверенно ответил один из разведчиков.

– Хорошо, – расслабила плечи я, поправив крылья. – Я возьму с собой шарлура и нукса и пойду вперед к горе. А ты Дец, возьми кого-нибудь из своих и нукса – вы обнесете склад. Остальные будут отвлекать лагерь атаками с воздуха.

– Но наводка на кораблях не работает.

– Нам она и не нужна. Пусть удары будут слепыми. Те пилоты, что половчее пусть обстреливают вручную. Главное создать побольше хаоса и стянуть их с горы.

Я подняла взгляд на Чака и Герда, ожидая их реакции на мой план и переглянувшись они кивнули, уточняя:

– Так или иначе будут жертвы.

– Я знаю.

– И ты останешься здесь, – строго сказал Герд.

Мне показалось, что я ослышалась.

– Что?

– Ты слишком ценный солдат, чтобы идти на передовую.

Возмущенно прижав уши, я обошла карту и посмотрела снизу вверх, стараясь звучать максимально уверенно:

– Я иду. Это мой план, и я его исполню. И разрешения я не спрашивала.

– Ангел…

– Я не буду трусливо сидеть и ждать! – прошипела я. – Вы хотели, чтобы я выиграла эту войну, и я это сделаю. Так что не мешайтесь.

Герд отступил, заметив, как сверкнули мои глаза изумрудным огнем, и холодно предупредил:

– Там никто тебе не поможет. Эта битва только твоя.

Я кивнула, зная это и без него.

– Начать подготовку, – отдала приказ я, выходя из комнаты.

Лагерь оживился, словно проснувшийся рой. Я подготовила оружие и наблюдала за всем этим издалека, ощущая сворачивающееся тугим узлом волнение.

Я могла так много не продумать. Столько упустить. Но ни один нукс со всей их интеллектуальной мощью не возразил мне и ничего не уточнил. Они просто шли за мной, даже если это приведет их к гибели. Эта власть пугала, но была полезна. Без нее я вряд ли бы смогла выполнить свою миссию.

Один из солдат принес мне от Герда штурмовую винтовку, переделенную под оружие нуксов. Я испробовала многое оружие пока проходила подготовку, и все же в любимчиках у меня были снайперские винтовки, а не скорострельные штурмовые, но так или иначе это гораздо лучше моего пистолета.

Ближе к закату лагерь, поделенный на отряды, был готов. В бой шли не все, но для убедительности большая часть была готова вылетать. Главный нукс по сектору был назначен вместе с доверенным Деца в мой отряд. Но Чак и Герд в этот раз оставались. Нуксы не могли потерять в одном бою и советников, и меня, но может это облегчит мне работу – не придется переживать живы ли эти два ворчуна, прожужжавшие мне все уши об осторожности.

Собрав всех перед вылетом в одну толпу, я вгляделась в лицо каждого присутствующего, стараясь не думать о том, что возможно вижу их последний раз.

– Сегодня мы положим начало конца, – стараясь не заикаться и звучать воодушевленно крикнула я. – Сегодня мы уничтожим главный блокпост нашего врага! Они думаю, что это гора защитит их. Думают, что все видят и обо всем знают! Что они неуязвимы для нас! Но мы с вами докажем этим предателям, что они не правы! Вы полетите вперед и наведете там такой хаос, что они и представить не могли! Это дело опасное, но ваша задача – напугать их. Отвлечь! Не подставляйтесь и не рискуйте. Давайте превратим их убежище в их могилу! Вперед! За дауэта!

Меня поддержали громогласным «За дауэта», которое эхом прокатилось далеко по всей округе. Шурлуры рычали и скалили тупые клыки, готовясь нападать, а нуксы с готовностью занимали места пилотов. Даже те, кто оставался, выглядели воодушевленными, и найдя Чака с Гердом в толпе, я получила многозначительный одобряющий кивок.

От волнения и появившегося среди солдат возбуждения перед битвой бегали мурашки, но я оставалась собранной, входя вслед за проводником шарлуром и нуксом в темный тоннель. Через пятнадцать минут после нашего выступления наша армия ринется устраивать ад противнику, и я была уверена мы это услышим в полной мере даже находясь не на поле боя.

Я подсвечивала себе путь фонариком и чем дальше мы уходили от лагеря по тоннелю, уходящему вниз, тем сырее и холоднее становилось. Вскоре стало настолько тихо, что шаги и мое гулкое сердцебиение звучали в три раза громче обычного. Стены были из красноватого камня, но века потрепали их. Местами росла плесень странного розоватого цвета, трещины изрезали узоры, становившиеся со временем все изысканнее и древнее. Чтобы не сходить с ума от тревожных мыслей, я перехватила винтовку со встроенным фонарем удобнее и занялась изучением узоров.

– У них есть значение? – спросила я у ведущего нас шарлура.

Кажется, он же вчера участвовал в разведке… Если различать нуксов я научилась, то с ними все еще было сложновато.

Он ответил мне сложив в несколько знаков руку с длиннющими когтями.

– Он нем, – пояснил мне нукс. – Когда шарлур скорбит и винит себя в смерти родственника, то он отрезает себе язык, чтобы уважить павшего тишиной и никогда больше не тревожить его душу своим голосом.

Ужас… Так вчера в разведке он был с родственником… И сколько же немых шарлуров в лагере?

– Но ты понимаешь, что он показывает?

– Да. Обычно род, строивший тоннель рассказывает в узорах свою историю, либо восхваляет этот самый тоннель, чтобы, впитав всю энергию слов, постройка стояла вечно.

Я уважительно кивнула, а потом едва подавила смех от представившейся картинки, как прораб пишет на бетоне и сваях многоэтажки: «Этот величайший многоэтажный дом простоит века и отразит все беды своим непоколебимым духом, и спроектировал его умнейший из инженеров, потомок футболиста…».

Но смех был неуместен ни в этой ситуации, ни в любой другой.

Но для людей, наверное, все равно было бы забавно.

Иногда меня даже не раздражает всплывающая информация о Земле и людях…

Интересно, какие человеческие традиции заставили бы их посмеяться?

Дальше мы шли в тишине и чем глубже мы уходили, тем неуютнее мне было. Проход был, слава богам, широким, но темным и сырым, зарытым глубоко под землей. Это явно не место для таких, как я.

Иногда я поглядывала назад, прикрывая тыл, и прислушиваясь не нападет ли на нас кто-то из одной из сотен развилок, но все было спокойно. Нукс вовремя предупреждал о ловушках и либо мы их обходили, либо дезактивировали, но чаще всего попадались уже сломанные вчерашней разведкой.

И спустя, казалось бы, сотню лет, мы остановились у винтовой лестницы, уходящей видимо к выходу в одной из