Мудрец
Но можно это все добыть и тут!
Насреддин
(изумленно)
Ведь ты мудрец… Ученое сословье… А рассуждаешь, право, как дурак! Взгляни вокруг! Восток…Средневековье… Невежество… Безграмотность… И мрак! Зачем трудиться?.. Грызть гранит науки?.. Зачем чего-то сеять или жать? Достаточно пустующие руки Вот так зазывным ковшиком держать! Народ устал от голода и жажды, Но все-таки работать не идет. Он свято верит, что с небес однажды Ему в ладони что-то упадет.
Мудрец
(с уважением)
Ты знаешь свой народ…
Насреддин
В такого рода Делах любое знанье — капитал! Не знай я своего, дружок, народа, Я б на побег иллюзий не питал.
ЭПИЗОД СЕМНАДЦАТЫЙ
Двор чайханы. Раннее утро. Посетителей еще нет. В центре двора мирно пощипывает травку ишак Насреддина. Калитка распахивается, и во двор вваливаются запыхавшиеся беглецы. Насреддин, Гюльджан и Мудрец.
Насреддин бросается к ишаку.
Насреддин
Ты как, в порядке?
(треплет ишака по спине. Одобрительно)
Мышцы крепче стали!.. И вообще глядишься молодцом!
(садится на корточки перед мордой ишака)
А вот глаза грустят… Глаза устали… И исхудал… Особенно лицом!
(кричит)
Али! Налей нам всем по миске супа!
Из дома выходит мальчишка-поваренок.
Поваренок
(печально)
Он арестован, бедный наш Али! Еще Нияза взяли… И Юсупа… И всех троих куда-то увели!
Насреддин
(опешив)
Час от часу не легче!.. А причина, Что выделили ЭТИХ изо всех?
Поваренок
Все трое укрывали Насреддина, А это для бухарца — смертный грех!
Насреддин
(закрывает лицо руками)
Я виноват! И нет мне оправданья! В какой ни появляюсь я стране, Я приношу лишь горе и страданья Всем тем, кто прикасается ко мне.
Гюльджан
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
(обнимая Насреддина)
Ты всем приносишь вред. И очень часто. Но, кроме постоянного вреда, Ты кой-кому даешь и крохи счастья… Совсем нечасто, правда. Иногда.
Мудрец
(поддерживает Гюльджан)
Там, в пыточной, я был с тобою рядом И убедился: ты мужик незлой!
(вспомнив)
Но как тебя зовут?
Насреддин
(улыбаясь)
Зови Мурадом Или Ахмедом. Или Абдуллой.
(неожиданно)
Но если дружба светит впереди нам И станем кунаками ты и я, Зови меня Ходжою Насреддином!
Мудрец
(подхватывает)
А ты меня — Гусейном Гуслия!
Насреддин
Ну мне пора!
Гюльджан
(с тревогой)
Опять?
Насреддин
Опять!
Гюльджан
Куда ты?!
Насреддин
Мне надо быть в окрестностях дворца!
(укоризненно)
Ты, видимо, забыла, что солдаты Арестовали твоего отца…
ЭПИЗОД ВОСЕМНАДЦАТЫЙ
Площадь перед эмирским дворцом. В центре площади — плаха. На ней трое несчастных, в которых мы без труда узнаем Гончара Нияза, Чайханщика Али и Кузнеца Юсупа. Чуть в стороне, опершись на топор, застыл Палач. Вокруг площади волнуется толпа горожан. Сам Великий Эмир в окружении придворных восседает в эмирском кресле — он пожелал осенить своим личным присутствием казнь важнейших государственных преступников. Наконец Эмир поднимает руку, и толпа затихает.
Эмир
Бухарцы! Эти три простолюдина — Злодеи!.. Мы их казни предадим! Они друзьями были Насреддина, У них в домах скрывался Насреддин!
(одному из придворных)
Ступай на плаху, встань посередине И громко огласи их имена!
Насреддин
(из толпы)
Коль скоро речь зашла о Насреддине, Внесите в этот список и меня!
