— Добро пожаловать домой, сынок! — хрипло произнес он.

— Что-то папаш больно много развелось, — ответил Петро, вспомнив отца Пафнутия.

Новоявленный папаша вдруг резко опустил голову Москалюка вниз и ударил его лицом о край носилок. У Петро зазвенело в голове, а из носа пошла кровь.

Человек в докторской одежде сказал:

— Ну, а теперь ты подробненько расскажешь обо всем, что с тобой приключилось в плену. А особенно — о том, как ты в этот самый плен попал.

Петро, шмыгнув носом, согласился:

— Запросто! Расскажу! И о «Свадьбе в Малинсити» тоже…

Человек в докторской одежде повернул голову к водителю и приказал:

— Трогай!

Машина завелась и понеслась по кочкам с дикой скоростью. Петро, подпрыгивая в носилках, тупо смотрел перед собой в заляпанный кровью бортик и слушал музыку, гремящую у него в голове. В ней снова звучал «Цыпленок жареный», исполняемый невидимым оркестром в маршевом ключе. Били барабаны, звенели литавры, и противный голос фагота, солируя, выводил гугнивые ноты, созвучные с душевным состоянием украинского солдата, возвращающегося в свой родной дом.