Страдалец печально покачал головой и замолк, исподлобья глядя на океан. Он был из тех людей, рядом с которыми понимаешь, как хорошо живешь. Настолько хорошо, что даже стыдно.

– Цены в кафе ломовые! – после драматичной паузы продолжил он. – Бюджет у меня не резиновый. А с моей «удачей» я ещё и отравлюсь наверняка. И проведу оставшиеся дни в обнимку с белым другом. А то и вовсе в больнице. Стоимость лечения в этой стране неслыханная! Миллионером надо быть, чтобы позволить себе грошовую простуду.

Совсем некстати чихнул пес. Незнакомец немного отодвинулся и заговорил быстрее:

– Ко всем прочим несчастьям я ещё и языком никаким не владею! Меня тут не понимают ни в магазинах, ни в аптеке, ни в баре. На массаж пришел, думал расслабиться, они что-то спрашивают и показывают список. Ну я ткнул пальцем наугад, все равно ничего прочесть не могу. А они как давай меня гнуть и крутить в четыре руки! Коленом в спину упираются, плечи выворачивают! Ещё и денег взяли в два раза больше, чем я рассчитывал. До сих пор все тело ломит.

Он задрал майку и принялся показывать, куда давили иностранные массажисты и где теперь болит. Казалось, этот человек уже забыл про свой вопрос и самозабвенно делился невзгодами с участливым собеседником, который чмокал, цокал, строил сочувственные гримасы и приговаривал: «Какая у вас нелёгкая судьба! Но и какая стойкость, какое мужество нужно все это переносить!»

Мужчины так увлеклись беседой, что не заметили старца в тускло-оранжевых одеждах. Он прошел совсем близко, что-то бормоча себе под нос, а за ним спешил длинноносый мальчик, навострив уши, пытаясь разобрать.

«…Безграничное разнообразие жизни, – донес ветер. – Каждый говорит со стихией жизни на своем языке. Все пытаются договориться. Миллион выборов, сотни индивидуальностей. А конец для всех один…»