■

Девяностые годы. Нью-Йорк. Шикарно одетый мужчина покупает жене бриллианты.

— С вас двести тысяч долларов, сэр.

Мужчина достает пачку денег. У продавца глаза лезут на лоб.

— Зачем вы носите столько денег? Выписали бы чек!

— Милый мой, если б я умел писать, я бы до сих пор работал жестянщиком в Бобруйске.

■

Молодой еврей спрашивает старого:

— Какой месяц самый лучший для женитьбы?

— Мартябрь.

— Но такого месяца нет!

— Вот именно.

■

Циперович ведет машину. Жена ему подсказывает:

— Быстрее!

Теща ее перебивает:

— Медленнее!

В конце концов, он теряет терпение:

— Слушай, — говорит он жене. — Кто ведет машину? Ты или твоя мама?

■

— Фима, ты слыхал, Брежнев умер!

— Ну и что толку? Это ведь случается не каждый день.

■

На корабль назначен новый капитан. Он обращается к команде:

— Матросы! Я хочу, чтобы каждый понял, что это корабль не мой и не ваш. Это — наш корабль!

Из задних рядов раздается голос Рабиновича:

— Тогда давайте его продадим!

■

— Хаим, почему тебя не взяли в армию?

— Из-за зрения. Вот ты, например, видишь гвоздик? Вон там!

- Где?

— Ну, вон там!

— А-а, вижу!

— А я — нет.

■

— Скажите, а я мог бы поменять фамилию? — спрашивает гражданин в паспортном столе.

— Да. А какая у вас сейчас?

— Иванов.

— А какую бы вы хотели взять?

— Петров.

— Не понял. Какая разница?

— Большая. Сейчас меня спрашивают, какая фамилия, а я говорю:

«Иванов». «А прежняя?»— спрашивают. «Куперман». А после того, как поменяю, спросят: «Какая ваша фамилия?» — «Петров». — «А прежняя какая, а-а?» — «Иванов!»

■

Гуревича послали в разведку. Долго его нет, наконец, он возвращается.

— Ну что? — спрашивает полковник.

— Значит так, товарищ полковник! Артиллерия пройдет, танки прорвутся, а вот пехота вряд ли...

— Почему?

— Ой, товарищ полковник, там, на мосту такая злая собака!

■

Идет партсобрание. Парторг спрашивает:

— Абрамович, а почему вы не выступаете? У вас что. своего мнения нет?

— Почему? Есть.

— Тогда что вы молчите?

— Потому, что я с ним не согласен.

■

— Стыдно мне! — говорит своей жене Гуревич. — Ой, как стыдно!

— В чем дело? Что случилось?

— Хаймович меня уже третий раз приглашает на похороны жены, а я его еше ни разу не пригласил.

■

Путник попросился на ночлег. Хозяева дома были бедняками, но впустили и накормили его. Наутро гость не ушел, и кормили его уже гораздо скуднее. Так продолжалось пять дней. На пятый вечер хозяин поставил перед гостем стакан жидкого чая с куском черного хлеба.

— Это вы называете едой? — возмутился тот.

Хозяева стали объяснять, что в доме больше ничего нет.

— Думаете, я останусь тут у вас умирать с голоду? Завтра же утром ухожу!

Наутро хозяин стал будить гостя:

— Время вставать! Петух уже пропел!

— Вот как, еще остался петух? Знаете, я, пожалуй, погощу у вас еще денек!

■

— Мендель, ты сидишь на моей шляпе.

— Я знаю. А ты что, уже уходишь?

■

Голодный еврей слушает радио.

— В эфире радиостанция «Голос Америки». В Москве восемь часов утра, в Америке — полночь...

— Боже мой! Позже нас просыпаются, а как сытно живут!

■

В одном доме размещались три еврейские лавки с обувью.

Один из владельцев над входом в свою лавку приколотил громадную вывеску. «Модная обувь».

Другой, магазинчик которого находился в противоположнОхМ конце дома, тоже прибил вывеску: «Самая дешевая импортная обувь».

Эти надписи рассердили третьего еврея, владельца лавки в третьей части здания, и он повесил вывеску со словами: «Главный вход».

■

1937 год. Вечер. Еврей смотрит в окно.

— Вот и солнышко село.

Жена:

— Ну, это уже просто кошмар!..

■

Кто такой хуцпан?

Это человек, который убил отца и мать, а потом просит суд пожалеть несчастного сироту.

■

В квартиру Рабиновича врываются грабители. Рабинович:

— Что вам нужно?

— Ваше золото!

— И много нужно?

— Сто килограмм.

— А сто пять не хотите?

— Давай сто пять.

— Сара, золотко, за тобой пришли.

■

Угощенье по-одесски:

— Вам чай без какого варенья?

■

Хаймович неправильно переходит улицу. Его останавливает постовой и говорит:

— Надеюсь, три рубля у вас есть при себе?

— Вообще-то есть! А когда вы мне их вернете?

■

В Тель-Авиве открыли дорогой ресторан для эмигрантов под названием «Тоска по родине». Там плохо кормят, хамят, на столах лежат грязные скатерти, а швейцар встречает посетителей словами:

— Добро пожаловать, жидовская морда!

■

На лекции о международном положении Рабинович спрашивает:

— Товарищ лектор, вы сказали, что в Африке люди недоедают. Я хотел спросить: нельзя ли все, что они не доедают, присылать нам?

■

Телефонный звонок.

— Абраша, привет! Как жизнь?

— Хорошо.

— Ой, простите, я не туда попал.

■

Еврей приходит к раввину:

— Ребе, что делать? У меня очень болеют куры.

— А чем ты их кормишь?

— Пшеном.

— Давай им лучше рис.

На следующий день снова прибегает:

— Ребе, куры еле живые!

— А чем ты их поишь?

— Обычной водой.

— А ты попробуй дождевой.

Через день еврей снова у ребе:

— Ой, курам все хуже!

— Знаешь, что я посоветую? Смажь им лапки гусиным салом.

На четвертый день:

— Ну, как твои куры?

— Не спрашивайте! Все умерли.

— Ах, как жалко! У меня еще столько хороших советов!

■

Одесский вечер. Во дворе дома стучат доминошники, соседи обсуждают последние новости. Вдруг на балкон выскакивает мужчина в майке и трусах.

— Кто сказал «жидовская морда»? — кричит он.

Все молчат.

— Я спрашиваю: кто сказал «жидовская морда»?

Из окна высовывается соседка:

— Моня, успокойся, это телевизор.

■

К милиционеру подбегает возбужденный еврей:

— Товарищ милиционер! Я только что приехал из командировки, а у моей жены в доме двое мужиков.

— А я тут при чем?

— Нет, я призываю вас в свидетели. Сейчас я поднимусь к себе на четвертый этаж и выкину их из окна. А вы потом подтвердите, что они сами виноваты.

Он убегает. Затем на четвертом этаже с треском распахивается окно и оттуда вылетает мужчина. Милиционер загибает палец: «Раз!» Тот