На вершине Брокена гостей встречает демонический князь Уриан (так его называли в немецкой мифологии, есть у него и другое имя – Леонард). Это демон, которому, собственно, и подчиняются ведьмы и колдуны, он председательствует на их шабашах в образе гигантского черного козла. Но мы вместе с Фаустом не увидим его, как и других адских «царедворцев»: Мефистофель предлагает держаться в стороне от толпы и насладиться обществом ведьм. По крайней мере, эта часть шабаша не представляет собой ничего зловещего, а больше похожа на народные гуляния с музыкантами, хором, развеселой кадрилью, задорными песенными перекличками и фривольными диалогами разбитных горожанок. А посреди этого празднества на краю обрыва появляется печальный призрак девушки со следом топора на шее и колодками на ногах. И напрасно Мефистофель пытается отвлечь Фауста рассказами о колдовских трюках – доктор узнает в этом видении свою бедную Гретхен.

Образ трагичный и светлый, Гретхен была не первой обольщенной девушкой, на которой мировая литература отказалась ставить клеймо развратницы и блудницы. А ведь Маргарита – не только грешница, но и преступница: пусть невольно, но она отравила родную мать ядом, который под видом сонного зелья предложил ей Фауст. Она же стала причиной смерти брата Валентина, который пытался со шпагой в руках отстоять ее честь; наконец, несчастная и покинутая, девушка утопила в пруду новорожденную дочь. Однако даже обреченная на казнь и полубезумная, Гретхен со всей ангельской прозорливостью своей души страшится и избегает Мефистофеля и отказывается от предложенного Фаустом бегства, принимая заслуженную человеческую и Божью кару. «Спасена!» – звучит голос с небес в финале первой части. А в самом конце трагедии, когда ангелы уносят душу самого Фауста, некая «кающаяся, прежде называвшаяся Гретхен» в хоре былых грешниц, обращенном к Богоматери, благодарит ее за возвращенное счастье и становится проводником души своего возлюбленного в мире света. Таким образом, Фауст спасен не только потому, что его жизнь прошла в борьбе и смелых устремлениях, но и любовью Маргариты.

Вот как далеко ушел доктор Фауст от своего прообраза – плута, шарлатана и прислужника дьявола, который наслаждался вином из епископских погребов, воровал колбасы у благочестивых матрон да пугал простодушных крестьян, пожирая целые возы с сеном. Из многочисленных проделок легендарного доктора Гёте включил в текст одну-единственную – сцену в трактире, где Мефистофель (Фауст остается лишь отстраненным наблюдателем) сначала угощает собутыльников изысканными винами, а потом наводит на них морок и улетает верхом на бочке. При этом Гёте указал точное место, где это якобы происходило: погреб Ауэрбаха в Лейпциге, куда сам захаживал, будучи студентом, и где, возможно, слышал рассказы о чародее и чернокнижнике Фаусте. Любопытно, что это заведение существует и по сей день, пусть значительно перестроенное, и нет никакой неожиданности в том, что у входа гостей встречает скульптурная группа, изображающая Фауста и его спутника Мефистофеля.

Фотография Сергея Михайловича Прокудина-Горского. Шаляпин в образе Мефистофеля. 1915 г.

И даже те, кому еще не довелось прочитать эту великую книгу, наверняка слышали песенку, которую веселый черт исполнял перед своими собутыльниками-студентами: это песня о любимой блохе короля, которой тот велел сшить бархатный кафтан. Эти стихи положил на музыку Модест Мусоргский, а исполнял с неизменным огромным успехом Фёдор Шаляпин. А вот в опере Шарля Гуно в сцене на ярмарочной площади у трактира Мефистофель поет другую песню – вернее, знаменитые куплеты «На земле весь род людской…», ставшую визитной карточкой этой оперы и столь же блестяще звучавшую в свое время в исполнении Шаляпина.

Глава 10

Жизнь, ставшая легендой

О реальной жизни исторического доктора Фауста известно крайне мало и, как правило, со слов недоброжелателей. Было ли в его биографии что-то незаурядное и послужившее основой столь удивительной посмертной судьбы, мы можем только предполагать. Зато точно известно о людях, которые сами, хотя и не без помощи народной молвы, литературы и искусства еще при жизни стали почти мифологическими персонажами: один – забавным и поучительным, второй – мистическим и печальным.

«Истина во лжи»

Жизнь Иеронима Карла Фридриха фон Мюнхгаузена могла бы послужить основой добротного приключенческого романа, даже если рассказывать о нем чистую правду и без всяких преувеличений. Родившийся в 1720 году в знатной семье, чья родословная восходит к XII столетию, в совсем юные годы он оказался в числе придворных несчастного принца Антона Ульриха Брауншвейгского и в качестве его пажа последовал за ним в далекую и загадочную Россию.

Напомним, Антон Ульрих был женихом племянницы русской царицы Анны Иоанновны, Елизаветы Катарины Кристины Мекленбург-Шверинской, в православии нареченной Анной в честь тетки и известной в истории как Анна Леопольдовна. В 1739 году принца и принцессу обвенчали, и бездетная Анна Иоанновна провозгласила их еще не рожденное дитя наследником российского престола. В 1740 году в «Брауншвейгском семействе» родился сын Иоанн, а через два месяца царица Анна скончалась. Однако Ивану Антоновичу не суждено было стать венчанным на царство императором: уже через год в стране произошел дворцовый переворот, в результате которого на престол взошла дочь Петра Великого Елизавета. Семейство вместе с младенцем было отправлено под строжайший надзор в ссылку в Холмогорах, где Антон Ульрих провел следующие 23 года до самой своей кончины. Анна Леопольдовна умерла намного раньше, в 1746 году, от родильной горячки. Дети несчастной четы, рожденные в Холмогорах, смогли покинуть Россию и уехать в Данию уже при Екатерине II, а малолетний император в четырехлетнем возрасте был разлучен с семьей и стал секретным узником Шлиссельбурга, где и был убит якобы при попытке его освобождения в 1764 году.

Юный паж Антона Ульриха не разделил его горькую участь: в год свадьбы принца и Анны Леопольдовны «Гиранимус Карл Фридрих фон Минихаузин» был «пожалован из пажей в кирасирской Брауншвейской полк»[36] – элитный лейб-гвардейский полк императорской армии, квартировавший в то время в Риге. В 1744 году барону выпала честь командовать почетным караулом, встречавшим прибывшую в границы Российской империи Софию Фредерику Ангальт-Цербстскую, невесту наследника престола Петра III, будущую императрицу Екатерину II. Статного и румяного ротмистра особо отметила мать принцессы Иоганна Елизавета, знавшая толк в мужской красоте ничуть не хуже, чем впоследствии ее великая дочь.

Любопытно, что этот эпизод, стал, наверное, единственным «подвигом» барона фон Мюнхгаузена на военном поприще, если не считать совсем юных дней, когда он сопровождал своего принца в русско-турецкой