Месть и недовольство – тоже отличные мотивы для обвинения в колдовстве. Так, в Стокгольме жена школьного учителя Анна Фельтц устроила сторожку в домике, который арендовала у звонаря Немецкой церкви. Ему, однако, пришлись не по вкусу ночные крики и песнопения во время так называемых «бдений». Он выказал свое недовольство, после чего дети разбили окно – то ли случайно, то ли специально. Звонарь пригрозил выселением, если в доме не будет тишины, и тут же все дети заговорили о том, как он стегал их плеткой на Лысой горе, где его задачей было звонить в колокола, как он это делает в обычной земной церкви.

И все же в большинстве случаев меркантильные интересы уходили на второй план. Многие действительно хотели знать правду: бывали ли их дети на Лысой горе или нет? Переживая за своих чад, родители нередко становились заботливее, добрее и внимательнее к ним. У детей начиналась совершенно иная жизнь. Об этом упоминают многие несовершеннолетние свидетели.

За редким исключением родители (да и суды) исходили из того, что дети неспособны выдумать столь необычные истории. Предания, издревле ходившие по деревням и вдохновлявшие на новые рассказы, вообще не принимались во внимание.

Долгое время закрывали глаза и на то, что дети присутствовали в зале суда на протяжении всего заседания, а потому слышали показания друг друга. Помимо прочего, они нередко собирались вместе перед началом слушания и обсуждали, что и как говорить. Как только малолетних свидетелей начали допрашивать отдельно, а взрослых – призывать отказаться от сторожек, в историях появились очевидные нестыковки.

Ведовские процессы в Вестерботтене (1675–1676)

В Вестерботтен истории о ведьмах пришли вместе с бродячими детьми из Онгерманланда. Останавливаясь на ночлег в деревнях и селах, они рассказывали о ведьмах и Лысой горе местной ребятне. Потому-то истории свидетелей на вестерботтенских процессах очень напоминают те, что фигурируют в Онгерманланде.

В 1675 году община Лёвонгера (Lövånger) потребовала прислать комиссию, однако таковую так и не учредили. Священники нанимали бездомных детей, которые вставали рядом с церквями и указывали на ведьм, коих затем исключали из общины.

Большинство женщин все отрицали и доказывали, что дети просто-напросто повторяют друг за другом чьи-то выдумки. Сплетников, подначивавших детей, было нетрудно определить: это родители, которые давали бродягам еду в обмен на имена детей, якобы побывавших на Лысой горе.

В июле начались процессы в Шеллефтео (Skellefteå). Обвинителями выступали младшая дочь ленсмана Лисбетта и 15-летний Абрахам Улофссон. Их мишенями стали две нищие женщины-тезки. Обеих звали Эльса.

Лисбетта заявила, что Эльса Юхансдоттер возила ее, своих семерых детей и еще несколько ребят к дьяволу столько, сколько она себя помнит. Дьявол жил в огромном красиво расписанном доме, по размерам ничем не уступавшем дому священника. Сам Сатана выглядел как белый бык. Он лежал под столом, пока гости и тролли ели еду, которую приготовила Эльса. Затем женщины ложились рядом с чертом, рожали ему детей и тут же перемалывали их в масло.

В доме дьявола Лисбетта трижды становилась невестой: два раза для троллей и один раз для сына пастора, но детей у нее пока не было. Увозили ее к Сатане голой, сажали на людей или животных, которых Эльса смазывала маслом из рожка. Стена к стене с домом Сатаны находился белый зал, где ангелы воспевали Бога. Иногда к дьяволу захаживал священник в белых одеяниях и выбивал из лап троллей колдовские книги.

Эта история чрезвычайно обеспокоила ленсмана и его жену. Ночами они следили за дочерью, читали молитвы, зажигали свечи. Лисбетта ворочалась в постели, ее сон явно был беспокойным, но, как казалось родителям, кровать она не покидала. И все же по утрам, проснувшись, она продолжала рассказывать о Лысой горе.

Абрахам Улофссон тоже бывал в гостях у черта. Там он видел «хромую Дорди», что аккомпанировала танцующим на хуммеле[32]. Сатана, большой и черный, лежал под столом. Он повенчал Абрахама с дочерью судьи.

Абрахам признавал, что пострадал не так сильно, как Лисбетта: ее возили к дьяволу всю жизнь, а его познакомили с чертом только зимой. К тому же он читал Библию и тем самым защищал себя.

На Лысой горе дети часто играли свадьбы

В деревне Вебумарк (Vebomark) дети рассказали, что на Лысой горе взрослым ставят белые и черные отметины на лбу. Ездили дети верхом на священнике, тело которого так растягивалось, что на нем помещались 14 человек; 12-летняя девочка призналась, что дважды выходила замуж за батраков, у которых затем оставалась ночевать. Через месяц у нее появились дети, но она их не видела, так как Сатана сварил из них волшебную мазь.

Девятилетняя Анна заявила, что к дьяволу ее возила собственная сестра, после смерти которой Анна получила рожок с волшебной мазью. Под столом в доме Сатаны лежал огромный черный пес. Повсюду стояли кровати, в них лежали ведьмы и какие-то большие мужчины. Через месяц у женщин появлялись дети, которых отправляли на масло.

В деревне Бёле (Böle) ведьмой назвали Карин Филпусдоттер. По словам ее сестры, Карин надрезала хвосты животным, поила кровью коров и смешивала ее с маслом и солью.

Деревни, которые фигурируют в протоколах, расположены на большом расстоянии друг от друга. Ни дети, ни взрослые, не бывали в соседних поселениях – и все же их истории очень похожи. Исследователи нашли объяснение этому загадочному феномену: по воскресеньям все жители приезжали в одну и ту же церковь – церковь Лёвонгера. Именно в Лёвонгере проходили ярмарки и всеобщие тинги[33]. Люди, прибывавшие сюда из дальних уголков, оставались тут ночевать. Тогда-то и происходил обмен информацией.

В целом ситуация в Вестерботтене была гораздо спокойнее, чем в более южных провинциях. Судьи скептически относились к показаниям детей, называя все истории «иллюзиями, вызванными Сатаной». Задетой оказалась лишь южная часть региона: до самого севера страны истерия так и не дошла. В Вестерботтене ни один из вынесенных приговоров не был приведен в исполнение.

Ведьмоуказчики

Особое значение в шведских колдовских процессах приобрели так называемые «ведьмоуказчики» (шв. visgosse: visa – «показывать», gosse – «мальчик»). Они появляются уже на первых процессах в Муре, но наибольшей силы достигают в северных процессах, когда приезжают в Вестерботтен и Йемтланд из Онгерманланда; 17-летний Юхан Ларссон на процессе в Шеллефтео – отличный тому пример. Он оставил весьма подробное описание о том, как все происходило.

Родители Юхана умерли, и мальчику пришлось