К тому же, в моих руках была сумка с Фунтиком, укутанная в одеяло. Кот, устав от впечатлений, мирно спал в тепле. А я вспоминала мирную, спокойную жизнь, что осталась позади и иногда, каюсь, прикусывала себе губу – чтобы убедиться, это все не сон.

Замыкали наше шествие сани. Каждый раз, оборачиваясь, думала, что увижу боярыню Морозову с известной картины Сурикова. Почему – понятия не имею. Мозг сбоил от недавних событий, побуждая все сильнее вцепляться в поводья, что сжимали руки. Наверное, он опасался упустить еще и это, утратив тем самым контроль над собственной жизнью окончательно.

- Расслабься, - шепнул Сева, позволив нашему транспорту поравняться. – Иначе через час у тебя сведет все мышцы и, - усмехнулся, - потребуется массажист.

- Даже не вздумай предложить себя на эту роль, - процедила, пытаясь все же последовать совету, ведь тело уже начинало ныть.

- Зря отказываешься. Я как раз этим зарабатываю на жизнь. Ко мне, между прочим, женщины за полгода вперед записываются.

- И что же такое ты умеешь, раз такая очередь? – окинула этого хвастуна взглядом.

- Ты попробуй и узнаешь, - подмигнул и тут же уточнил, - если что, непотребством всяким не балуюсь, учти. Но от защемлений, боли, искривлений избавляю на раз.

Мои глаза скользнули по широким плечам и сильным рукам. Богатырь, не поспоришь. Такой все косточки промнет так, что кричать будешь на весь массажный кабинет. Я покраснела.   Сейчас он был больше похож на Степана Разина или Емельяна Пугачева. Кто там из них бегал по страницам учебников истории и княжну в бурные волны бросал? Разин, кажется.

Представила, как Мамонт подхватывает меня на руки – легко, будто соломинку. В солнечном сплетении потеплело от этой «фантазии». Так, куда-то не туда мысли сворачивают. Хм, зато о страхе перед лошадью полностью позабыла, тоже плюс.

Значит, едем дальше.

Глава 14 Харчевня

Несколько привалов остались позади, когда к нам на мягких лапах начал подкрадываться коварный вечер. Сумрак положил на снежные холмы, что никак не кончались, длинные синие тени. Они тянулись к нам, вовсю намекая о наступлении ночи. Перспектива встретить ее верхом вовсе не прельщала.

- Так, где-то рядом должен быть дом, - пробормотал Сева, вглядываясь в кусок кожи – карту, взятую у деда. – Очень надеюсь, что это постоялый двор.

Я не разделяла его оптимизма, но тоже изо всех сил в это верила. Потому как вовсе не хотелось бы здесь застрять в темноте. Неизвестно, какие зверюги тут водятся. Хотя куда больше боюсь двуногих, нежели четверолапых.

- Да, вон он! – перебил мой внутренний монолог Мамонт.

Привстав в седле, он всматривался куда-то вдаль. Я в какой раз  подивилась его отличному зрению, с трудом разглядев крошечную точку на снежном горизонте, плавно перетекающем в небо. Последнее, кстати, хмурилось, бугрясь серыми, многообещающими тучами. Пурга, дождь, снегопад – выбирайте, все в ассортименте.

Жилищем, что манило к себе, заинтересовались все. Даже Фунтик соизволил проснуться и высунул голову из своего убежища. Лошади тоже оживились и явно с удовольствием поскакали вперед. И даже мой многострадальный копчик, отбитый о седло, притих, перестав ругаться матом и требуя пощады.

Вскоре мы въехали во двор, освещенный факелом, воткнутым над дверью в странное здание – деревянное, обмазанное по низу глиной, вытянутое, будто длиннющая такса. Из-под копыт лошадей в сторону метнулась какая-то тень – кажется, она была хвостатая, разглядеть не успела. Кони всхрапнули, нервничая и отбивая свою тревогу копытами по утоптанному снегу.

- Кто тут хулиганит? – визгливый мужской голос ударил по ушам, словно писк скрипки в руках неумелого музыканта.

Из-за двери высунулось что-то заспанное, с всклокоченными кудряшками и большим хлюпающим носом.

- Нам бы на постой определиться, добрый человек, - пробасил Сева, спрыгнув с коня. – За все щедро отплатим.

- Коли так, проходьте, - личность повеселела и гостеприимно распахнула «врата» местной гостиницы. – Моя харчевня хоть и не велика, но пару комнат сыщем для дорогих гостей! – он отступил внутрь и гаркнул, - Генка, живо лошадей в стойло! Накормить, напоить да обтереть соломой. Ступай, оболтус!

- Раскричался-то чего? – донеслось из глубин харчевни. – Иду я, - под глухие шаги на улицу вышел худой мужчина с длинными черными волосами. Смычно зевнув, он потянулся, прохрустев всеми косточками, и оглядел нас. – Ишь ты, какие сладенькие! – он облизнул пересохшие губы – и от того, как он это сделал, меня передернуло.

Хотелось шепнуть Севе, что ну его, этот постоялый двор, поехали дальше. В седле всю ночь – не такая уж плохая мысль. Да и романтика, все ж таки. И копчик не так уж сильно болит, если вдуматься.

Но налетевший мощный порыв ветра захлопнул ворота за нашими спинами, словно отрезая пути к отступлению, подтолкнул в спину, а потом, пометавшись по двору, ударил в лицо колкой снежной взвесью.

- Буря надвигается, - снова зевнув, отметил Генка и взял лошадей под уздцы.

- Проходите в дом, гости дорогие, - засуетился хозяин. – Обогрею, горячей похлебкой накормлю, а потом, на сытое-то брюхо и спаться будет сладко.

Мысль о еде свернула желудок жгутом. Рот наполнился слюной. Осторожность отступила, уняв сомнения и страхи. Мы все прошагали внутрь, расположились на лавках около длинного стола, что одним концом почти упирался в горячо растопленный очаг. Хозяин бешеной мухой носился вокруг, поспевая и накрывать нам ужин, и отвечать на вопросы Мамонта. Через пару минут перед нами исходили паром миски с аппетитным на вид, напоминающим рагу содержимым. Рядом дразнили сладковатым, каким-то грушевым запахом кубки с вырезанными на них смешными человечками.

- Ты не мельтеши, - велел Сева кудрявому, - садись с нами, компанию гостям составь, поешь.

- Так уж вечерял, - попытался отнекиваться он, но под тяжелым взглядом нашего сурового «предводителя» все же сел на край лавки. - Испей, будь любезен, - Мамонт плеснул в его бокал из своего и прервал возражения, - давай, не то обижусь.

Правильно. Я затаила дыхание, наблюдая за хозяином харчевни. После того, как дед нас едва не опоил, надо держать ухо востро. Но как-то только хозяин дома пригубил напиток и скушал ложку похлебки, от сердца отлегло. Переглянувшись,