сюжет, когда черт помогает человеку выиграть в карты золото, деньги, которые потом оказываются прахом — мусором, сухими листьями и т. д. (№268). Черти катят с горы бочку с золотом, соблазнившегося богатством мужика заводят в реку, где он едва не утонул (№ 281).
В мировой традиции от черта могут исходить эротические соблазны, но в быличках этот мотив представлен не столь ярко. Лишь в одной речь идет об ухаживаниях черта за женщиной (№ 256). Но неоднократно повторяется сюжет о кознях нечистого при выборе невесты: некий бедный человек, мечтая о женитьбе, опрометчиво помянул беса: «Хоть бы мне бес невесту дал». Явившийся на зов бес предлагает ему на выбор Целый ряд нарядных красавиц, под соблазнительным обликом которых скрываются чертовки. Но мать научила сына не брать в невесты красавиц, а выбрать самую некрасивую замарашку, которая оказалась после снятия заклятия дочерью богатого человека (№ 60). Сюжет легко узнаваем: достаточно вспомнить девку Чернавку из былины о Садко, русские сказки; определенные схождения имеются и с. межэтническим мотивом Сандрильоны-Золушки.
Достаточно часто черт является в облике военного. В народном сознании военный, солдат старой армии, уходивший из дому практически на всю жизнь, соединился с образом черта.
Причиной этого стали, вероятно, его кочевой образ жизни, странствия по разным землям, жизненный опыт, превышающий опыт крестьянина-землепашца, выработанная жизнью смекалка и оборотистость. Возможно, определенную роль сыграла и причастность военных к смерти, оружию, огню (Волкова 1979).
Когда женщине ее умерший сын является в облике военного, это знак того, что явился не сын, а черт (№ 7), в тексте № 271 приехавший военный — «проверяющий» — исчезает так, что и следов не остается; у горки, где повесилась девушка, появляется видение — «дядька идет в шинели» (№ 36); бабке, проснувшейся среди ночи, на шкафу привиделся военный, очень красивый (№ 275).
В произведениях мировой литературы черт, бес, как известно, нередко присутствует среди людей, оказывая заметное влияние на судьбу одного человека и общества в целом. Литература дает нам образцы глубокого философского осмысления образа мирового зла, его роли в развитии человеческой цивилизации, психологии человека, показывая его разрушительное, но иногда и благотворное воздействие. Это и Мефистофель И. Гете («Фауст»), и Воланд М. Булгакова («Мастер и Маргарита»), мерзостный Передонов и его жуткая «недотыкомка» Ф. Сологуба («Мелкий бес»); это осмысление ряда социальных изменений в обществе последней трети XIX в. как бесовщины в романе Ф. М. Достоевского «Бесы», «черный человек» С. Есенина, Роберт-дьявол А. В. Амфитеатрова и др. Тема участия дьявольских сил в жизни людей является одной из основных в переизданной в 1992 г. книге М. Н. Орлова «История сношений человека с дьяволом».
Социальный опыт России последних десятилетий показал, что развитие бездуховности, потеря религиозности затрагивает прежде всего положительное начало веры. Теряя веру в благотворную силу христианства, Бога, общество склонно видеть причину общественных и социальных потрясений в разгуле бесовских, дьявольских сил.
В быличках все гораздо примитивнее, но и там черт может являться среди людей, влияя на их поведение и судьбу. Обычно он принимает облик знакомого человека (№ 255, 272), является для того, чтобы сделать пакость: омрачив сознание человека, завести его в болото (№ 279), толкнуть в воду (№278), огонь (№ 277), в куст (№ 251), мучить, бить (№ 274), заставить играть на гармонии (№ 251), заморочить человека так, что он сугроб или камень принимает за горячую печь и чуть не замерзает (№ 245, 280), и т. д.
В очень редких случаях фольклорный черт предстает как ипостась мирового зла, главный антагонист благой божественной силы. По сути с этим мы сталкиваемся только в одной быличке, где говорится, что когда бывает гроза — это Илья-Пророк сердится на черта, «в его-то молнию и пускает» (№ 244). Быличка эта интересна еще и тем, что отражает основную мифологическую антиномию — борьбу доброго и злого начал, при этом в роли бога-громовержца выступает Илья-Пророк.
Черт в быличках может фигурировать в единственном числе (№ 256, 271, 272, 280 и др.), может быть упомянуто неопределенное множество чертей (№ 271, 273, 274 и др.), может идти речь и о целом «сонмище чертей» (№ 266); бесы же за очень редким исключением появляются во множестве (№ 247). Есть в быличках особая категория чертей, которые действуют всегда во множестве — это помощники колдуна — маленькие, красные шапочки и под., о которых подробнее говорится в разделе о магии и колдовстве.
По внешнему облику черт в быличке часто традиционен. Даже при антропоморфном облике у него может быть хвост (№ 245, 259), рога (№ 245, 250), мохнатые ноги с копытами (№ 260), это существа «шерстнатые, с рогами, с хвостами, с копытами» (№ 266). Есть зооморфные образы черта: фантастическая собака в ряде быличек может быть понята и как черт, и как леший (например, № 278), но «свинья страшная, пламень изо рта» (№ 305) — это несомненно нечистый.
Для Севера актуальна связь черта с водой, а в Архангельской области, на реке Пинеге черт вообще живет только в воде (№ 261, 264). Именно поэтому черт заводит свою жертву в воду (№ 278, 281). Общеизвестна связь черта с болотом (ср. У черта на куличках, т. е. на болоте) (№ 279). Источник этой связи, вероятно, в том, что вода как источник жизни была предметом борьбы «за власть» между благодетельными и злыми силами, повелевающими миром.
В публикуемых быличках есть несколько редких и очень ценных с точки зрения мифологии и фольклора характеристик персонажа зла. Это, например, мотив запихивания человека бесом под стену, под угол дома в быличке № 258 и в древнейшем «Житии Феодосия Печерского» (XI в.), мотив «заключенного беса», известный памятникам и фольклору (куда, впрочем, он попал скорее всего из литературного источника) (подробнее об этом см.: Приложение. Мифологические мотивы в памятниках древней славяно-русской письменности и литературы).
Как известно, у старообрядцев существует запрет на пользование зеркалом. И дело тут не только в аскетизме, но в представлении о бесовской природе двойника в зеркале. И в тексте № 244 повторяется известная рекомендация завесить зеркало во время грозы, «а то черт в нем объявится». И у современного цивилизованного человека сохраняется несколько мистическое отношение к зеркалу и «зазеркалью», о чем свидетельствуют, например, книга Л. Кэролла «Алиса в стране чудес», сказка о девочке Яло (зеркальное написание имени Оля), обычай завешивать зеркало, когда в доме покойник, и т. п.
Представление о крестьянском доме как космогонической модели мира отражается в сообщении, о том, что черти не могут
