Те, кто оказался в лесу, обычно не жалуются на плохое обращение: их кормят, детей балуют лакомствами, дают яблоки, конфеты (№ 51), приносят хлеб и даже суп (№ 53), укрывают в холод (№ 53). Другой вариант утоления голода для тех, кто в лесу, — зайти в любой дом и взять еду, оставленную без благословения (№ 52), иногда даже они пользуются магазином (№ 56), невидимо берут из сундуков то, что им потребно (№ 59). Дети часто стремятся обратно в лес после того, как их вернут к людям. Есть, однако, упоминания и о тяжелой жизни в лесу, даже об угрозе жизни уведенного (№ 57, 59).

Параллельно с повествованиями о похищении людей существуют рассказы о пропаже скота — коров, телят, реже лошадей и овец[215]. Причиной исчезновения могут быть, как я в случаях с людьми, проклятия, ругань, а также нарушения запретов, несоблюдение пастухом условий «отпуска». Пропавшая скотина может находиться где-то рядом, но быть невидимой для хозяев (№ 68), появляться и снова исчезать. Те, кто похищает коров, заботятся о них, доят (№ 50). При выполнении определенных магических действий скотина обычно возвращается, но может пропасть и навсегда.

Кто же уводит в лес «проклёнутых» и скотину? В некоторых быличках прямо называется леший, вольный (№ 54, 59). Есть и косвенные указания на лешего: мальчик в лесу весь мохом оброс, одежда у уведенного зеленая, как и у лешего (№ 55, 57); при попытке выручить ребенка поднимается сильный ветер и шумит лес, как и при появлении лешего (№ 56); береза хлещет отца, который ищет ребенка (№ 56) и т. п. Иногда как замена лешему похитителями считаются шишки, т. е. черти (№ 51, 57). Скотину уводит чаще всего леший.

Однако в текстах быличек просматривается и другой, более глубинный пласт представлений. Неоднократны свидетельства того, что с уведенными детьми в лесу общаются их предки: Нюра Евланова узнала в том, кто водил ее, своего покойного дедушку (№ 56); Сергей Зеленцов, уже вернувшись домой, просится обратно в лес, ибо там его «дожидают дедушка и бабушка», уже давно умершие (№ 55).

Очевидно, что в быличках произошло совмещение двух мифологических пластов — культа предков, мотива посещения того света и поверий о локальных и стихийных пенатах (в данном случае о лешем). Этим объясняется возможная двойственность в сюжете, алогизмы в сюжете былички, амбивалентность неведомой силы по отношению к жертве, так как мифологический предок обычно благодетелен к человеку, леший же враждебен. Особенно непосредственное отношение имеет леший к скоту, ибо он является хозяином, распорядителем, мифологическим пастухом как диких зверей, так и домашнего скота.

Проклятые и уведенные в лес дичают: разучиваются говорить, обрастают мхом, даже кусаются, как, например, в быличках № 57, 58; они убегают, когда их зовут к себе люди. Оказавшиеся за чертой реальности приобретают черты и свойства ирреального мира: появляются и исчезают, становясь невидимыми, их «как ветром уносит», их не догнать даже на лошади (№ 55).

Неярко, но высвечивается в быличках современных записей еще один древнейший мотив взаимопроницаемости миров — сожительство человека с нечистой силой. В быличке № 54 это-сожительство девушки, уведенной в лес, с вольным, т. е. лешим, в результате чего рождаются черти. Союз человека с существами божественной или демонической природы известен древнейшим мифологиям (например, античной), проник он и в сказки.

Еще более глубинный мифологический пласт нашел отражение в быличках, где человек превращается в животное, в частности, в змею. Колдун, к которому обратились за помощью в поисках пропавшего ребенка, велит матери взять то, что лежит под копной. Женщина находит под копной змею, в страхе убегает и слышит в лесу плач ребенка (№ 65, 66). Мотив превращения, изменения своей природы не чужд различным фольклорным жанрам, в том числе и сказкам (ср., например, сказку о Царевне-лягушке). Появление змеи в подобного рода сюжетах тоже не случайно. Змея — это хтоническое существо, связанное с подземным миром, тем самым с миром предков, и появление ее в быличках — еще одно свидетельство того, что пропавшие люди оказываются в контакте с потусторонним царством теней.

По сюжетам быличек проклятые и уведенные в лес могут вернуться к людям. Иногда они выходят сами, их находят в лесу (№ 52, 53, 56), но чаще для их возвращения нужно вмешательство колдуна. Ворожули велят взять то, что под копной (№ 65, 66), идти не оборачиваясь и молчать (№ 55) — и молчание имеет здесь ритуальный характер, на росстани — перекрестке дорог — «ставить кресты» (№ 51). Крестная сила также помогает вернуться к людям: проклинает обычно мать, а возвращать должен крестный отец или крестная мать (№ 50, 55). Спасает нательный крест: его надо постараться надеть на уведенного, чтобы прекратить действие злых чар; вернувшиеся из леса дичатся людей, пока на них нет креста (№ 55, 57, 58, 60). Крест обычно используется вместе с поясом. Если крест — атрибут христианства, то пояс — элемент дохристианской языческой символики: как круг оберегает от нечисти, так и пояс как бы заключает человека в круг, переступить который нечиста я сила не смеет. Пропавших людей спасает колокольный звон (№ 59), завет на икону (№ 59). Любопытное совмещение христианских и языческих мотивов можно видеть в быличке, где священник для возвращения пропавшего ребенка велит матери отстоять с молитвой в церкви три ночи и при этом в очерченном магическом кругу (№ 62).

Для уведенных нечистой силой, особенно для обмененных, одним из способов вернуться в мир людей является брак с человеком. Мотив этот обнаруживается прежде всего в быличках о подмененных в младенчестве девочках, выросших до брачного возраста у нечистой силы (№ 60, 61). Один из вариантов брачного мотива — выбор невесты из целого ряда девушек, среди которых только одна, замарашка, изможденная дурнушка — человек, а остальные — нечистая сила (№ 60). Именно ее-то по подсказке матери или колдуна должен выбрать себе в невесты мужчина, надеть на нее крест и пояс и тем самым вернуть к людям. Модификаций этого сюжета много, он представлен в былине о Садко, отголоски его, но уже с ослабленной мифологической основой, видим в знаменитом сюжете о Сандрильоне-Золушке.

Но не только проклятие или брань матери могут стать причиной того, что ребенок оказывается во власти нечистой силы. В течение сорока дней после рождения и особенно пока ребенок не крещен,