и родила прекрасного сына, встреченного с большой радостью. Однако маркиз пожелал испытать еще раз свою жену и сказал ей, что надо убить и сына, чтобы бароны и его люди были довольны. Она же ответила, что, если смерти ее сына будет недостаточно, то она готова умереть и сама. Она отдала сына конюху так же, как до этого дочь, не проявив никакой печали, попросила его только похоронить его сразу, чтобы не рвали его нежное тело дикие звери и не клевали птицы. От всех этих ужасов ничего не дрогнуло в лице Гризельды. Но маркиз на этом не успокоился. Он захотел еще раз испытать ее. Они прожили вместе уже двенадцать лет, и ее безупречное поведение, казалось, достаточно подтвердило ее добродетель. Однако в один прекрасный день маркиз призвал ее к себе и сказал, что его подданные и его народ недовольны и он может потерять свою власть из-за нее, поскольку для них — большое оскорбление иметь правительницей дочь Джьяннуколе. Чтобы их успокоить, ей необходимо вернуться к отцу такой, какой она от него пришла, а он женится на другой, более благородной женщине.

На эти слова, ставшие для нее большим ударом, Гризельда отвечала: «Господин мой, я всегда знала и часто думала о том, что между твоими достоинствами, благородством и великолепием, и моей бедностью не может быть ничего общего. Никогда не считала я себя достойной быть твоей супругой, скорее я должна была быть твоей служанкой. В этот час я готова вернуться в дом моего отца и жить там до старости. Что же касается имущества, которое ты приказал мне взять с собой, мы с тобой знаем, что когда ты взял меня из отцовского дома, то приказал раздеть меня донага и переодеть в платья, в которых я приехала вместе с тобой. Из приданого я принесла с собой только веру, верность, любовь, почтение и бедность. Будет справедливо, если я верну тебе твое имущество, и платье, в которое я сейчас одета. Я также верну тебе обручальное кольцо и все остальные драгоценности, кольца, одежды и украшения, которые я носила в твоем дворце. Нагая вышла я из дома моего отца, и нагая же вернусь в него обратно, вот только мне кажется непристойной нагота этого чрева, в котором я носила твоих детей. Поэтому, если тебе будет угодно, но никак иначе, прошу тебя в вознаграждение моей невинности, которую я принесла когда-то в твой дворец и не могу унести обратно, изволь оставить мне одну рубашку, которая прикроет наготу твоей жены, некогда бывшей маркизой». Маркиз растрогался и не мог сдержать слез, однако победил свои чувства, вышел из залы и приказал, чтобы ей дали рубашку.

Так, в присутствии всех рыцарей и дам, Гризельда разделась, сняла чулки и все драгоценности, оставшись в одной рубашке. Так, быстро разнеслась новость, что маркиз хочет развестись со своей женой, и все мужчины и женщины пришли во дворец, удрученные этим известием. Гризельда, в одной рубашке, простоволосая и босая, села на лошадь и поехала в сопровождении баронов, рыцарей и дам, и все плакали, проклиная маркиза и сочувствуя доброй женщине. Сама же Гризельда не уронила ни одной слезы. Ее проводили в дом старика-отца, который до этих пор продолжал сомневаться относительно ее неравного брака, думая, что господин однажды натешится ею и бросит. Услышав шум, он вышел навстречу дочери и принес ей ее старую, сохраненную им, рваную котту[298]. Он одел дочь, не показывая никакого горя. Гризельда осталась с отцом и пребывала некоторое время в такой скромной обстановке и бедности, ухаживая за ним, как и раньше. На ее лице нельзя было увидеть никакой печали или сожаления, напротив, она утешала своего отца, который мог впасть в горе, видя как его дочь после столь высокого положения впала в такую великую бедность.

Когда маркиз счел, что он достаточно испытал свою верную супругу, то приказал своей сестре приехать к нему в сопровождении благородного общества рыцарей и дам и привезти ему его двоих детей, не подавая виду, что это его отпрыски. Он объявил своим баронам и подданным, что желает взять новую жену и жениться на очень благородной девушке, которая находилась под покровительством его сестры. В день, когда должна была приехать его сестра, маркиз приказал собрать во дворце благородное общество рыцарей, дам и всех знатных людей и устроить роскошный праздник. Он послал за Гризельдой и сказал ей так: «Гризельда, девушка, на которой я хочу жениться, прибудет завтра сюда. Поскольку я хочу, чтобы моя сестра и вся ее благородная свита получила достойный прием, а ты знаешь мои вкусы и как следует принимать господ и дам, а также комнаты и устройство дворца для того, чтобы каждый был принят согласно его статусу и, в особенности, моя будущая супруга, я хочу, чтобы ты этим занялась. Все слуги будут у тебя в подчинении. Постарайся, чтобы все было хорошо устроено». Гризельда ответила, что сделает все с удовольствием. На следующий день, когда гости прибыли, был устроен роскошный праздник. Бедный наряд Гризельды не помешал ей выйти навстречу девушке, которую она считала новой невестой маркиза. Она поклонилась ей и смиренно сказала: «Добро пожаловать, моя госпожа», также поприветствовала юношу и всех гостей, каждого встретила с радостью. Хотя она была одета в очень бедное платье, по ее манере держаться были видны благородство и мудрость этой женщины, так что гости подивились, каким образом такая грация и благородство могут быть облечены в такое бедное одеяние. Гризельда так хорошо устроила прием, что все было к месту. Сама она никак не могла отойти от девушки и юноши, созерцала их красоту и не переставала ее восхвалять. Маркиз приказал готовиться к церемонии, будто бы собирался жениться на этой девушке. Когда настало время служить мессу, он пришел, перед всеми присутствующими подозвал Гризельду и сказал ей: «Как тебе, Гризельда, моя новая супруга? Хороша и благородна, не правда ли?» Но она ответила твердо: «Без сомнений, мой господин, красивее и благороднее не сыскать. Но об одной вещи хочу я просить и молить вас. Не извольте мучить ее и терзать, как вы мучали и терзали другую. Ведь она моложе и нежнее ее, и не сможет выдержать то, что выдержала первая». Услышав слова Гризельды, маркиз удивился ее твердости и восхитился силой ее характера, верностью и добродетельностью. Он пожалел, что так долго и так сильно ее мучил и заставлял страдать безо всякой вины с ее стороны. Тогда он при