Оказавшись внутри, он понял, что в этой галерее выставлена всего одна работа. «Вот незадача!» – пробормотал себе под нос Дэо и тут же огляделся, опасаясь, как бы уборщица его не услышала. Делать было нечего – раз уж пришел, надо хотя бы мельком взглянуть на картину. Однако, бросив на нее взгляд, Дэо застыл на месте. На полотне была изображена танцующая девушка. Дыхание почему-то сбилось, и Дэо слегка сгорбился, пытаясь прийти в себя. Когда он снова поднял глаза, это уже была не та картина, которую он видел секунду назад.

Глаза девушки начали двигаться, а руки и ноги, которые казались застывшими, внезапно изящно рассекли воздух. За ее спиной, освещенной ярким белым светом, едва угадывались фигуры изумленных людей – они в восторге наблюдали за выступлением. Лицо девушки оставалось бесстрастным, губы были плотно сжаты, а тело двигалось с такой страстью и свободой, словно это был последний танец в ее жизни. В тишине зала Дэо зачарованно смотрел на картину, не в состоянии даже пошевелиться. Ему казалось, что девушка ожила и обращалась прямо к нему. Острое осознание того, что он стал свидетелем сокровенного момента из жизни совершенно незнакомого человека, потрясло Дэо. В голове вспыхнули воспоминания, его охватило странное чувство тоски. Мужчина опустил глаза и на мгновение задумался, а когда снова посмотрел на картину, девушка больше не двигалась.

Дэо сам не заметил, как оказался в «Комнате историй». Он сел за стол, взял ручку и, будто решившись во всем признаться, начал писать.

Пожалуйста, сотрите все следы.

До меня никому не было дела. Я влачил жалкое существование в бедности, без надежды на будущее. Из отчаянного желания ухватиться хоть за что-то я стал бандитом. Но даже тогда ничего особо не изменилось. Меня по-прежнему презирали, смотрели с отвращением, относились, как к тупому головорезу, который ни на что не годен. А я, стиснув зубы, каждый раз давал себе обещание заставить всех меня уважать. Я клялся, что докажу, какой я страшный и сильный. Кажется, именно тогда я начал набивать татуировки одну за другой. Когда люди видели мое покрытое татуировками тело, они поспешно отводили взгляд или дрожали от страха. А я испытывал от этого странное чувство удовлетворения: «Наконец-то они признают, что я силен и опасен». Но сейчас мне кажется, что это не так. Они меня не признавали, а просто избегали. Будто я монстр, Медуза, превращающая людей в камень одним своим взглядом.

Мне иногда кажется, что татуировки, покрывающие все мое тело, душат меня. Теперь я хочу провести остаток своей жизни, делая что-то полезное. А татуировки стали мучительным напоминанием обо всех моих дурных поступках. Сколько бы добрых дел я ни совершил, не уверен, что люди смогут увидеть во мне что-то хорошее.

Поэтому у меня к вам просьба: не могли бы вы нарисовать меня таким, каким я был без всех этих татуировок. Потому что в реальности полностью их удалить уже невозможно. Но хотя бы символически, через рисунок, я хочу стереть все следы прошлого. Хочу увидеть себя таким – как в отражении в зеркале, – чтобы начать все заново. Возможно, мои татуировки вас напугают, или вы вообще не захотите читать историю бандита, но я все же решился написать вам.

Заявитель: Ку Дэо.

Узнав, что в галерее ничего не продается, Дэо и его товарищи отправились к большому боссу с пустыми руками. Дом, расположенный на склоне холма в квартале Пуамдон, был старым, но уютным и уединенным, с небольшим внутренним двориком. Большой босс встретил их в домашней одежде. Он жил один, если не считать кошки, которая и сейчас сидела на руках у хозяина. Дэо подумал, что, пожалуй, у такой спокойной жизни есть свои плюсы.

Едва все уселись в гостиной, как большой босс, не теряя времени, обратился к Дэо:

– Слышал, ты хочешь выйти на пенсию.

Дэо, бросив взгляд на Дыгёля и Ёнтхэка, кивнул:

– Да. Но не только я. Нам всем уже немало лет, пора, наверное, распускать организацию.

– Похоже, действительно, пришло время об этом подумать… – пробормотал большой босс.

– Я против. – Молчавший до этого Дыгёль неожиданно подался вперед. – Если мы вдруг распустим организацию, то как быть с нашими ребятами? Ладно деньги, но что делать с теми, кто хочет продолжать жить как раньше? Мы просто выбросим их на улицу?

– Дыгёль, давай… – начал Дэо.

– Нет, раз уж мы об этом заговорили, то я хочу закончить. Мне вот обидно, – перебил его Дыгёль. – Вы же хотите от нас просто избавиться!

– Эй, Дыгёль. А ты хочешь прожить так всю жизнь? Мы все уже немолоды. Пора каждому начать жить по-своему, найти какой-то смысл.

– Смысл?! Хочешь сказать, что сейчас у нас в жизни его нет?

– Я не это имел в виду…

Дэо говорил спокойно, стараясь урезонить товарища, но Дыгёль буквально кипел от злости.

– Дыгёль в чем-то прав, – вмешался в разговор большой босс. – Нужно подумать и о других ребятах. Сколько нас вообще осталось?

– Немного, человек пятнадцать. И то, новых почти не набираем – никто не хочет. Сейчас молодежь не по районам и группировкам собирается, а просто по интересам в соцсетях общается. Совсем другие времена. Дыгёль, кто у нас самый младший сейчас?

– Да вот же, Ёнтхэк, – кивнул все еще недовольный Дыгёль.

– Ёнтхэк – наш самый младший? Он пришел к нам позже тебя, но вроде старше по возрасту, нет?

Все посмотрели на Ёнтхэка. Тот и правда выглядел гораздо старше Дыгёля. Впалые щеки, мрачное лицо, редеющие волосы… К тому же он вообще не походил на бандита – слишком уж был худой и щуплый.

– Как ни крути, Ёнтхэк единственный среди нас представитель поколения MZ[5]. Самый молодой.

– Правда? Ёнтхэк, какого ты года рождения?

Застигнутый врасплох неожиданным вопросом Дэо, Ёнтхэк неловко пробормотал:

– Восемьдесят второго.

– Повезло тебе. Здорово. Поколение MZ.

– Да сколько можно уже про возраст! – возмутился Дыгёль. – Хочешь сказать, что люди за сорок и ребята, родившиеся в 2000-х годах, – это одно и то же? Совсем уже?! Не надо больше про поколение MZ тут говорить!

Выговорившись, Дыгёль обиженно замолчал. В этот момент у Дэо зазвонил телефон. Неизвестный номер. Извинившись, он ответил.

– Алло?

Мужчина на другом конце провода говорил невнятно, из-за чего Дэо не мог разобрать ни слова.

– Номер квартиры? Вы мой адрес спрашиваете? Говорите громче, я не слышу!

Голос становился все тише, и Дэо, не выдержав, просто