Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 81
Слова имеют творческую силу, это не мысли только или символы её, но идеи силы, творческие начала бытия. Отдельные «дни» творения раскрывают его множественность, связанную, однако, в многоединстве ступеней бытия, так что всё предыдущее включается в последующее: вещество неорганическое – в жизнь органическую, низшие его виды – в высшие. Наверху же лестницы мироздания, как его обобщающее целое, макрокосм, находится
человек. Мир человечен в том смысле, что он смыкается в человеке, в нём находит свою полноту и высший смысл и оправдание. И сотворил Бог человека по образу Своему (Быт. 1:27, ср. Быт. 1:26), поставив его выше всего творения, для «обладания» и «владычествования» им (Быт. 1:28), что, несомненно, указывает на онтологическую иерархичность творения с первенством человека.
«Наречением имён» всему животному миру человек раскрывает себя как всеживотный всеорганизм, стоящий в то же время над всей тварью и призванный возделывать и хранить её. Печать человечности полагается над всем миром в самом его творении, мир онтологически есть человек. (Даже ангельский мир создан в соотношении с этим человеческим миром и для служения ему. Поэтому мир бесплотных духов хотя и выше человека своею близостью к Богу, но онтологически он скуднее его, ибо бесплотные духи не имеют собственного мира, но «служат» человеческому.)
[Образ Божий в первом Адаме и во Христе]
Однако эта человечность мира уже в самом сотворении своём таит в себе богочеловечность, как и «первый» Адам создан уже по образу «второго Адама», Христа, есть человеческий образ грядущего в мир Богочеловека. В новозаветных писаниях эта мысль, которая могла найти в ветхозаветной письменности сокровенное выражение, получает полное и настойчивое раскрытие. Здесь говорится о возлюбленном Сыне, Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всей твари, ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое… все Им и для Него создано. И Он есть прежде всего и все Им стоит (Кол. 1:15–17), и в Нем обитает вся полнота (Кол. 1:19; 2:9–10). Это есть и основная мысль в прологе Евангелия от Иоанна (1:1–3). Бог Сына Своего поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил. Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его, держит все словом силы Своей (Евр. 1:2, 3). В Послании же к Ефесянам прямо говорится о домостроительстве тайны, сокрывшейся от вечности в Боге, создавшем всё Иисусом Христом[87] (Еф. 3:9–16).
В приведённых текстах мы имеем троякое применение выражения «образа»: во-первых, человек создан по образу Божию (и подобию); Сын Божий есть образ и сияние славы и образ ипостаси Отчей, Бога невидимого; и, наконец, также и Богочеловек Иисус Христос. Поэтому утверждается единство и тожество вечного образа Божия в небесах, во Святой Троице, и во Христе в человеческом явлении Его. С этим единством напрашивается как сопоставление – образ Божий в человеке, который очевидно сохраняет силу и в Человеке Иисусе Христе (Рим. 5:15).
Теперь возникает вопрос о значении этого единства и даже тожества образа Божия во Адаме и во Христе, в человеке и Богочеловеке. Как понимать его: в качестве ли изначального, онтологического человеческого свойства или же лишь полноту времён, после Боговоплощения получающего силу факта?
На этот вопрос могут быть даны два разных ответа: в одном из них, который является притом даже преобладающим в богословской письменности, Боговоплощение, а следовательно, и самоё Богочеловечество, явилось нарочитым средством, лишь одним из возможных, для спасения человека от первородного греха; следовательно, самого по себе его могло бы и не быть. Между образом Божиим в человеке, данным ему по сотворении и принятом в Боговоплощении, нет прямого тожества, и Боговоплощения могло бы и не быть; в нём нет онтологической необходимости, в известном смысле основанием его является по предвечному определению, которое Он исполнил во Христе Иисусе, Господе нашем. (Сокращение Kpl, на которое ссылается о. Сергий Булгаков, пока не удаётся расшифровать. – Прим. ред.) лишь падение Адама, нуждающегося в нарочитой Божественной помощи. В таком понимании возникает, конечно, различие между двумя понятиями образа Божия во Адаме до его падения и во Христе, в первом и втором Адаме. Значение этого различия, насколько нам известно, никто из утверждающих его богословов не пытался изъяснить, и мы сомневаемся, чтобы это было возможно.
Второй же ответ на вопрос как раз противоположен, он заключается в признании тожества образа Божия в первом и втором Адаме: Адам как всечеловек, которым и «веки сотворены», есть одно и то же начало, лежащее в основе как миротворения, так и Боговоплощения. Если есть человек перстный и человек небесный (1 Кор. 15:47), Адам ветхий и новый, то этим не упраздняется единство их человечности. Может возникнуть вопрос о соотношении нетварного первообраза небесного человека с тварным (он включает в себя и общий вопрос об отношении Творца к творению), однако и здесь предполагается единство человека в небесах и на земле. Если принять эту мысль – а её нельзя не принять – как на основании Откровения, так и богословского умозрения, то получается ряд необходимых выводов относительно изначальности Богочеловечества, как положенного в основание самого творения мира и первого Адама по образу Второго, Небесного.
Итак, следует заранее исключить мысль о том, что вочеловечивание Сына Божия является только средством, как бы нарочито найденным для спасения человека после его падения, причём этого средства могло бы и не быть, если бы не было этого падения – «beata Adamae culpa»[88]. Напротив, мир же и создан как миро-человек, а человек есть тварный образ Человека Небесного, Сына Божия. Этот образ предначертан в мире по сотворению.
Боговоплощение не есть только средство спасения, хотя благодаря падению человека оно же и явилось таковым, – оно есть исполнение изначального, предвечного творения мира как становящегося Богочеловечества. Логос, Небесный Человек, Сын Божий уже изначала присутствует в мире Своим образом в «первом Адаме»: творение мира уже является Его пред-воплощением. Все человечество предназначено вместить Богочеловека.
[Смысл родословия Христа]
Отсюда проистекает в высшей степени важное заключение, которое и выражено на библейском, именно новозаветном языке; история человечества до Христа есть и Его родословная, живой мост, ведущий человека от сотворения к Боговоплощению. Здесь раскрывается глубочайший смысл обеих евангельских родословных: по Евангелию Матфея и Луки. Как вообще возможно «родословие» Христа Спасителя? Что оно означает?
В узком смысле оно относится к святому семени избранного народа, есть родословие Иисуса Христа, сына Давидова, сына Авраамова, причём оно заключено в три цикла по 14 родов: от Авраама до Давида, от Давида до переселения в Вавилон и от переселения в Вавилон до Христа.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 81
