? Вали отсюда. Ты свое получил.

Джимми стоял перед зеркалом, поправляя то, что осталось от панамы. Потом он вышел, сел на Артуров велосипед и укатил в лунном свете. Он пробыл у меня много часов. Уже наступила ночь.

? Совсем спятил, бедолага, ? сказал я, глядя, как он крутит педали. ? Жаль мне его.

? Мне тоже, ? сказал Иззи.

Потом он нагнулся и достал из-под куста бутылку вина. Мы вошли в дом.

? Пойду принесу пару стаканов, ? сказал я. Я вернулся, мы сели и принялись за вино. ? Пробовал когда-нибудь отсосать собственный болт? ? спросил я Иззи.

? Вернусь домой и попробую.

? Не думаю, что это возможно, ? сказал я.

? Я тебе сообщу.

? Я не дотягиваю примерно на одну восьмую дюйма. Обидно.

Мы допили вино, а потом пошли к Шейки, где выпили крепкого темного пива и посмотрели бои прежних времен ? мы видели, как Голландец нокаутировал Луиса; видели третий бой Зейла и Роки Джи; бой Брэддока с Баером; Демпси с Фирпо, ? мы видели всех, а потом нам показали какой-то старый фильмец с Лорелом и Харди... там еще была сцена, где эти ублюдки передрались из-за одеял в купе пульмановского вагона. Только я один и смеялся. Народ на меня уставился. А я знай себе колол орешки и хохотал до упаду. Потом начал смеяться Иззи. Потом все принялись хохотать над тем, как они дерутся из-за одеял в пульмановском вагоне. Я позабыл о Безумце Джимми и впервые за много часов почувствовал себя человеком. Жить стало легче ? оказывается, надо было лишь выбросить все из головы. И иметь немного денег. Пускай другие сражаются на войне, пускай садятся в тюрьму.

Мы с Иззи закрыли заведение и разошлись по домам. Я разделся, привел себя в возбуждение, зацепился пальцами ног за прутья кровати и свернулся колесом. Все осталось по-прежнему ? не хватало одной восьмой дюйма. Ну конечно, полного счастья не бывает. Я улегся поудобнее, взял "Войну и мир" Толстого, раскрыл на середине и принялся читать. Ничего не изменилось. Книжонка так и осталась премерзкой.