…Когда Исана пробудился от кошмарного сна и открыл глаза, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, точно парализованный, по его лицу пробежал луч карманного фонаря. В темной комнате стояло несколько человек, один из них пытался нащупать выключатель у входа. Движимый инстинктом, Исана протянул руку к Дзину. И лишь потом понял, где он и кто вторгся к нему. Наконец кто-то заметил шнур выключателя у лампы, завешенной куском материи, и дернул его, но лица людей, вошедших в комнату, остались в темноте.

– Простите, что разбудили. Но нет комнаты, кроме вашей, где бы можно было запереть Короткого, – сказал Такаки.

– Наручники снять? – спросил кто-то.

– Я против, – послышался голос Тамакити. – Того гляди, Короткий возьмет Дзина заложником и потребует освобождения.

– Не стану я этого делать. Зачем? Да вы бы все равно меня не выпустили, скорее бы Дзином пожертвовали, – сказал Короткий глухим голосом, точно во рту у него был кляп, с неприкрытой ненавистью обращаясь к Тамакити.

– Наденьте ему наручники спереди, тогда он сможет спать на спине, – сказал Такаки.

– Если уступать понемногу, то в конце концов ничего не останется. Будет как во сне Боя: как будто ничего и не было, – сказал Тамакити.

– Он прав, – сказал Короткий, но послушно протянул руки.

– Повали его на пол, – сказал Такаки.

– Не надо. Я сам упаду под влиянием земного тяготения, – сказал Короткий, но тут кто-то пнул его ногой, и Короткий, проехав головой по обшитой деревом стене, отлетел в угол комнаты.

– Не делай глупостей, Тамакити! – приказал Такаки брезгливо. – Запрем снаружи. Вы с Дзином будете еще, наверно, спать? У дверей поставим часового, так что, если нужно, сможете выйти. Пока с Коротким говорить ни о чем не нужно – мы хотим сначала сами разобраться.

– Можете не волноваться. Даже представься мне такая возможность, я и сам никуда не уйду, – сказал Короткий.

Через раскрытую на мгновение дверь Исана увидел, что над сочной зеленью кустов начинает подниматься туман и понял, что близится рассвет. Он снова лег в постель.

– Тамакити здорово дерется. Он мне чуть все зубы не вышиб, – сказал Короткий из тьмы.

– Но что все-таки случилось?.. Во что тебя втянули?

– Втянули? – повторил Короткий, как попугай, но в голосе его звучало такое возбуждение, что Исана даже содрогнулся. – Как раз наоборот. Это я втянул Союз свободных мореплавателей. Я заставил их идти напролом. И заставлю проскочить мимо поворота, – пути назад у них больше не будет. Благодаря мне Союз свободных мореплавателей превратится в настоящую боевую организацию.

– Что ты собирался сделать? – спросил Исана растерянно.

– То, что нужно было сделать, уже сделано. Теперь посмотрю, как они будут выпутываться. Сейчас все в панике и готовы бежать куда глаза глядят. А те, у кого неустойчивая психика, как, например, Тамакити, готовы прибегнуть к насилию. В общем, все они в панике и делают глупости. Всю ночь они допрашивали меня, но ничего не добились. И сейчас сидят с красными глазами и ругают себя за то, что неумело вели допрос. А заговорщик спокойно лежит себе и собирается поспать.

Короткий с наслаждением потянулся. Исана осторожно спросил:

– Что это значит: «то, что нужно было сделать, уже сделано»?

– Все сделано. Я, по-моему, говорил, что фотографировал военные учения? В чем, в чем, а в работе с фотокамерой у меня огромный профессиональный опыт. Вот мне и удалось запечатлеть, как они, например, приставали на шхуне к берегу и взбирались на крутой утес или через кусты врывались сюда, на эту площадку, где строятся загородные дома…

– Наверно, Такаки и его товарищи должны были возражать против этого?

– Наоборот, они радовались, что их военные учения будут документально запечатлены, просто были вне себя от радости. …Правда, они не думали, что я продам эти фотографии военных учений еженедельнику.

– Ты их действительно продал? – спросил растерянно Исана.

– Да. Я ведь раньше был фоторепортером этого еженедельника. Продал, конечно, на том условии, что не будет разглашено, где проводятся военные учения и кто в них участвует. Но редакция захотела убедиться, что это не инсценировка. Поэтому я разрешил им следовать за нами в машине в район учений, до развилки.

– А в самый последний момент перепугался? Подумал, что тебя разоблачат, и тогда конец… И решил бежать к стоявшей у развилки машине, которая следовала за нами, и укатить со своими дружками в Токио?

– Нет, я не собирался бежать к машине у развилки. Такому коротышке, как я, в полной темноте да еще через кусты ни за что бы туда не добраться.

– Но они говорят, что ты хотел убежать, что отбивался изо всех сил, когда тебя схватили.

– Совершенно верно. Если бы я этого не сделал, не было бы всей заварухи! Именно так я и втянул в эту историю Союз свободных мореплавателей. Я решил бежать, а когда схватят, отбиваться. Им придется допрашивать меня, верно? А столкнувшись с моим сопротивлением, они, безусловно, прибегнут к насилию. А то дух насилия совсем испарился. Стоило им начать допрос – сразу распалились и перешли к насилию. Вот так они и проскочили поворот, и пути назад у них больше нет.

– Но…

– Но зачем все это, хотите вы сказать? Тогда я в свою очередь спрошу: как вы считаете, может Союз свободных мореплавателей с помощью псевдовоенных учений превратиться из скопища хулиганов в боевую организацию, имеющую собственное лицо?

– Не думаю. Да и вряд ли должен. Они останутся такими, как есть, пока не повзрослеют – разве само по себе это не прекрасно? Зачем нужно искусственно превращать их Союз в организацию, имеющую собственное лицо?

– Для того, чтобы воплотилось в жизнь пророчество Короткого! – сказал Короткий с комической высокопарностью. – Мое пророчество. Я все время сжимаюсь. Давление на внутренние органы беспрерывно возрастает, и они в конце концов не смогут функционировать, и я начну мучительно умирать. Тогда я получу возможность возвестить человечеству, что естественный путь от рождения к смерти нарушен, пошел вспять. Это будет пророчество человека, в муках превратившегося в Короткого. Разве это не сбывшееся пророчество? Но чтобы мое пророчество сбылось, потребуется еще очень много времени. И я почувствовал, что нужно торопиться. Я должен сделать это, пока Союз свободных мореплавателей не развалился. Потому что именно юнцы