Перед самым ужином он заглянул в казарму — пополнить запас сигарет. То, что он увидел, повергло его в моментальную ярость: откомандированный на пост поэт дрых на кровати, нагло сопя и шевеля во сне губами. Михеев не стал орать и даже наоборот — постарался подкрасться к нарушителю как можно тише, по дороге выдумывая казнь. Не доходя шагов двух, он почему-то затормозил, остановился и взял с тумбочки листок.

Есть люди, которые ходят пешком,

у них две руки и одна голова,

они ночью спят и работают днём,

и мысли свои облекают в слова.

Они свой последний кусок отдадут,

от смерти спасут, заслоняя собой,

и скор на расправу их праведный суд,

и кровь их еретиков льётся рекой.

Так было задумано, предрешено,

не мной, не тобой, не вчера и не вдруг,

сиди и смотри - это просто кино -

как мерно вращается времени круг.

Не плачь о потерях, не смейся, не пой,

не тешь себя верой в карающий ад,

пока еще можно, смешайся с толпой

и спрячь за повязкой восторженный взгляд.

Мелкие клочки бумаги завертелись осенними листьями, нарушая казарменную чистоту. Михеев оставил их довершить свой недолгий полёт, а сам вышел обратно на мороз и потопал в сторону столовой.

Сергей Боровский

Houston, 2012