Шерман, летчик, воевавший в Корее, зажал руками наушники, словно стараясь заглушить звуки, которых он не слышал, - он умирал вместе со своими двумя летчиками, и в том тайном уголке своей души, который он держал крепко запертым от разлагающего влияния денег, кино, процентов, всей пошлости своей нелегкой жизни, он нашел понимание того, что их убило, и это был не француз.

Он знал, что их убило давно умершее прошлое. Их предали ушедшие годы и то жуткое увлечение ремеслом смерти, которое вернулось и увлекло их назад, к бессердечию, к страсти и убежденности их ушедшей юности. Они снова стали металлом войны, ее сущностью и ее орудием, ее пушечным мясом и в завершение - ее жертвами, и они убили друг друга в безумии фаустовского превращения в прежних молодых солдат.

Шерман сел на холодный пол «веллингтона», не желая больше смотреть на невинное голубое поле этого боя, и, когда он снял старомодные защитные очки, предохранявшие его глаза от постоянных ветров, которые превращают бесплодные куски металла в птиц, он тоскливо сказал летчику:

- Ладно, Пит. Вези нас домой. Здесь нам больше нечего делать.

Примечания

1

Понятно (нем.).

2

Внимание (нем.).

3

Великолепно (нем.).

4

Страсть к путешествиям (нем.).

5

Порядок (нем.).

6

Сволочь (франц.).