Ну-с. Если вопросов нет, то здесь я с вами попрощаюсь. Нет, нет. Мне — пора. Задержался я с вами. Ведь вас много, а я — один. Да вы не робейте. Справитесь. В следующих залах еще много чего: хулители, содомиты, ростовщики, обольстители, льстецы, симонисты, прорицатели, взяточники, лицемеры, тати, злосоветники, депутаты разных созывов, сектанты, подделыватели, изменники и проч. Последний зал числится за тщеславцами и честолюбцами, среди которых писатели, поэты, романисты, эссеисты, мемуаристы, беллетристы, короче, графоманы и бумагомаратели.

Идите и смотрите. И учитесь время попусту не тратить. Пока не дойдете туда, где язык уступает безмолвию. Живое время еще есть: мелким песком в часах сыпется или ржавой водой из крана капает, у кого как. «Все течет, все из меня, — цитировал своего предшественника поэт Лю-Ци Басмани, после двух лет, проведенных в одиночной камере, и добавлял: — И из вас тоже: капает время в дырявое темя, ржавой водой заполняет череп и заливает сумбурные мысли мои».

Вот так. Тик-так.

Вот. Так.