Книги онлайн » Книги » Проза » Современная проза » Джон Ирвинг - Покуда я тебя не обрету
1 ... 4 5 6 7 8 ... 208 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:
Конец ознакомительного отрывкаКупить книгу

Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 208

Бедняга Ларс! Оле нарек его "Бабником", но никто не видел, чтобы за Ларсом толпой ходили девушки. Джек ни разу не встречал его в женском обществе, ни разу не слышал, чтобы тот говорил о женщинах. Конечно, Кирстен и Элиза тоже ни разу не попались Джеку на глаза — если не считать их имен на Ларсовых икрах.

Как любой нормальный ребенок четырех лет, Джек не прислушивался к разговорам взрослых. Линейное время, возможно, он и в самом деле воспринимал как одиннадцатилетний, но всю информацию об отце черпал из бесед с мамой, а не из случайно подслушанных ее разговоров с другими взрослыми. Когда она такие разговоры вела, Джек слушал невнимательно — послушает немного и забудет; настоящий одиннадцатилетний ребенок, конечно, постарался бы не отвлекаться.

А ведь с Уильямом Бернсом виделся даже Бабник Ларс, хотя татуировал его Оле — ноты не нужно было закрашивать. Все татуировки на Уильяме были черные и контурные. Оле так говорил:

— Чернота сплошная, вот как у него все.

Если бы Джек слушал Оле внимательно, он, наверное, решил бы, что папа предпочитает черную одежду. А для Алисы, наверное, слова Оле (который питал к ней нежные чувства) о черноте скорее относились к душе органиста.

Оле всем придумывал прозвища и папу Джека назвал "Партитурщик". Это его словечко Джек запомнил.

Оле нанес на левое плечо Уильяма какую-то рождественскую музыку Баха — Алиса, зная репертуар органиста, предположила, что это либо "Рождественская оратория", либо "Канонические вариации на тему рождественской службы"; казалось, к его плечу приклеился вырванный из книги кусок нотной бумаги. Еще он вывел у Уильяма над почками — татуировки в этой области особенно болезненны — длинную и довольно сложную фразу из Генделя.

— Тоже что-то рождественское, — отмахнулся Оле, когда его попросили вспомнить поточнее. Алиса решила, что ноты — из рождественской части генделевского "Мессии".

Татуоле критически отнесся к качеству двух предыдущих татуировок Уильяма — сделанных, конечно, не Биллом из Абердина, его работу Оле уважал, а пасхальный гимн на правой ляжке Джекова папы так даже приводил его в восхищение. Была и еще одна — фрагмент какого-то другого гимна, который опоясывал щиколотку на левой ноге, словно носок, у которого отрезали нижнюю часть. Там, кроме нот, были еще и слова; татуировка произвела на Ларса Мадсена такое впечатление, что он запомнил их. Эти слова пели англикане по всей планете — "Приди ко мне, дыхание Господне".

Алиса знала этот гимн наизусть — и настаивала, что это именно гимн, хотя на самом деле это просто молитва, положенная на музыку. Мама когда-то репетировала ее с Уильямом и частенько пела Джеку. Из восторженных отзывов Оле и Ларса она заключила, что татуировка — работа Чарли Сноу или Матросика Джерри; те не стали ей рассказывать, что выводили на коже у Уильяма.

Ларс не столь критически отнесся к двум "некачественным" татуировкам Уильяма, но признал, что работа "так себе" — ноты располагались на левом бедре, и мастер совершенно упустил из виду, что при движении некоторые из них налезают друг на друга.

Из этого Алиса сделала вывод, что в Торонто Уильям успел забежать к Тихоокеанцу Биллу, но позднее согласилась, что Китаец тоже мог так напортачить. А вторую ошибку на другой татуировке — когда ноты залезли Уильяму под мышку — мог допустить любой из них.

Так Джек с мамой узнали от Оле и Ларса, как продвигаются телесно-татуировочные дела у папы-Партитурщика. Как и предсказал Билл из Абердина, он в самом деле "подсел на чернила".

— А как насчет настоящей музыки? — спросила Алиса.

— Какой такой настоящей? — не понял Оле.

— Он должен где-то играть на органе, — пояснила Алиса. — Не может же он быть без работы.

Джек Бернс хорошо запомнил тишину после этой фразы, куда лучше, чем продолжение разговора. Впрочем, у Татуоле никогда не бывало по-настоящему тихо. Для начала, там круглые сутки играло радио, настроенное на какую-то поп-волну; а когда мама стала расспрашивать Оле, где ей найти Уильяма, — уже в четыре года Джек понял, что сей вопрос ни больше ни меньше краеугольный камень маминой жизни, — в салоне одновременно жужжали три тату-машины.

Татуоле изображал очередную обнаженную деву — на этот раз русалку, без "ресниц", которые так не нравились Алисе. Клиент, пожилой моряк, то ли спал, то ли притворялся мертвым, лежа без движения, в то время как Оле наносил ему на кожу контуры русалочьей чешуи на хвосте — который был не просто хвост, а синтез хвоста и женских бедер (впрочем, это Алисе тоже не нравилось).

Бабник Мадсен трудился над закраской морского змея, выведенного Оле на коже другого клиента, шведа. Змей, судя по всему, был морской удав — он душил сердце, которое грозило лопнуть.

Сама же Алиса завершала свою фирменную татуировку — иерихонскую розу. Это была неземной красоты работа, и пребольшая — закрывала всю левую сторону груди юного клиента. На Алисин взгляд, тот был слишком молод, чтобы знать, что такое на самом деле иерихонская роза. Джек, разумеется, был совсем еще ребенок, и ему просто нельзя было про это рассказывать. Мама объяснила ему, что это особая роза — в ней кое-что спрятано в лепестках.

— В этой розе кроется тайна, — сказала Джеку Алиса.

Кроется в этом цветке другой цветок — женский; если внимательно смотреть на иерихонскую розу и знать, что ищешь, в лепестках обнаружится влагалище. Как Джек узнал позднее, чем качественнее сделана работа, тем тяжелее влагалище заметить, — но если работа на самом деле мастерская, то как только ты влагалище нашел, оторвать от него взгляд совершенно невозможно.

Стало быть, одновременно жужжали три тату-машины, так что в салоне было довольно шумно — добавим сюда радио и стоны юноши, на котором расцветала роза. Алиса его предупредила, что татуировка на ребрах — болезненная, боль пронизывает весь бок и плечо.

Но когда мама произнесла "не может же он быть без работы", Джеку показалось, что электричество выключилось; даже радио замолчало.

Как так получилось, что три татуировщика, не подав друг другу никакого сигнала, отпустили педали своих машин? Так или иначе, машины заглохли, ток чернил остановился, боль развеялась. Старик-матрос вышел из комы и стал разглядывать незаконченную русалку у себя на бицепсе. Швед, которому раскрашивали змея, душащего сердце, — которое, конечно, располагалось прямо над его настоящим сердцем — вопросительно глянул на Ларса. Стонущий юноша задержал дыхание — как там, скоро ли конец его мучениям, скоро ли расцветет иерихонская роза?

Тут снова заиграло радио. Джек узнал рождественскую песенку — датский язык его не смутил. Ответа на вопрос Алисы так и не прозвучало. Она повторила:

— Уильям должен где-то играть на органе. Не может же он быть без работы.

— У него была работа, — ответил Татуоле, сделав ударение на "была".

Джек подумал было, что они с мамой снова опоздали, но совсем запутался, когда мама ничем не выразила разочарования и снова включила тату-машину, продолжив укутывать половые губы в лепестках розы. Юноша снова застонал, старик-матрос снова закрыл глаза (он никуда не спешил), обреченный на закраску Ларс вернулся оказывать змею помощь в удушении сердца.

По стенам у Татуоле висели шаблоны и рисунки. На жаргоне татуировщиков такие наборы назывались "блестки". Джек занялся разглядыванием "блесток", а Оле повел рассказ о беглом папе. Тут-то Джек и отвлекся.

— Он играл на органе в Кастелькиркен, — сказал Оле. — Правда, он там был не главный.

— Помощник органиста, надо полагать, — поддакнула Алиса.

— Типа подмастерья, — вставил Ларс.

— Ну да, но он был хорош, — продолжил Татуоле. — Я никогда не слышал, как он играет, но я слышал, как люди говорили, что слышали его и что музыкант он великолепный.

— Кстати, и бабник порядочный, как я слыхал... — начал было Ларс.

— Не надо при Джеке, — напомнила ему Алиса.

Джек тем временем заинтересовался той частью "блесток", которую у Татуоле называли "Грехопадение". Здесь висели татуировки, изображавшие различные способы, какими мужчины опускаются на дно, — игральные кости, алкоголь и женщины. Мальчику больше всего нравился бокал для мартини, в котором плавала женская грудь, сосок торчал из мартини, словно оливка, а в соседнем бокале таким же образом плавала голая женская задница. На дне бокала вместо кусочков льда лежали две игральные кости.

У Джековой мамы была и собственная шикарная татуировка на ту же тему — обнаженная женщина, как обычно, спиной, пила вино из полупустой бутылки, а в другой руке, обращенной ладонью к зрителю, лежали две игральные кости.

— Ага, значит, в Кастелькиркен возникли проблемы? — спросила Алиса.

Бабник Мадсен завистливо закивал.

— Не надо при Джеке, — сказал Татуоле.

— Понятно, — сказала Алиса.

Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 208

1 ... 4 5 6 7 8 ... 208 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:
В нашей электронной библиотеке 📖 можно онлайн читать бесплатно книгу Джон Ирвинг - Покуда я тебя не обрету. Жанр: Современная проза. Электронная библиотека онлайн дает возможность читать всю книгу целиком без регистрации и СМС на нашем литературном сайте kniga-online.com. Так же в разделе жанры Вы найдете для себя любимую 👍 книгу, которую сможете читать бесплатно с телефона📱 или ПК💻 онлайн. Все книги представлены в полном размере. Каждый день в нашей электронной библиотеке Кniga-online.com появляются новые книги в полном объеме без сокращений. На данный момент на сайте доступно более 100000 книг, которые Вы сможете читать онлайн и без регистрации.
Комментариев (0)