Собственноручно она приготовила благовонную амброзию из мирры, доставленной из такой дали, чтобы намазать свое тело. Вокруг распространилось божественное благовоние, до самой страны Пунт донесся этот аромат. Ее кожа стала золотистой, лицо сияло, словно солнце, так она осветила всю землю.
Однако когда ему давали вино, кушанья, деньги, рис, – всего этого он не брал. Спрашивали, что же ему нужно, – он не отвечал, и целый день никто не видел, чтобы он ел и пил. Тогда толпа стала его тормошить. Хэшан рассердился, выхватил из своих лохмотьев короткий нож и распорол себе живот. Залез туда рукой и разложил кишки рядами по дороге. Вслед за этим испустил дух. Похоронили монаха в бурьянных зарослях. Потом как-то прорыли яму собаки, и рогожа обнажилась. Наступили на нее ногой – она была словно пустая. Разрыли – смотрят: нет, рогожа зашита по-прежнему и все же словно пустой кокон.
Весной следующего года Ъ переехал жить в деревню под Лугой (снимал комнату с голландской печкой и веранду), где, как утверждает дремотный медицинский листок, спустя три месяца – в яблочном августе – умер. Отыскать родственников предусмотрительно не удалось, поэтому его похоронили по месту смерти. Мы приехали туда в начале октября – деревня называлась Бетково, на утоптанной земляной площади стояла кирпичная церковь, вокруг лежали поля и душистые сосновые боры, Меревское озеро клубилось неподалеку зябкими прядями тумана. Кладбище было сухое, на песках.
Собственно, здесь кончаются полномочия заглавия; оно исчерпало себя, съежилось, к настоящему месту обретя вид сухой аббревиатуры – ТоЧКА. Остается сделать несколько замечаний, может быть не столь безупречных в своем рациональном обосновании, сколь существенных для той области духа, которая питает воображение и веру. Итак...
Два обстоятельства способствовали нашему утверждению в мнении, что могила Ъ пуста. Первое: трупа Ъ никто не видел, кроме хозяина дачи, вскоре после похорон купившего мотоцикл с коляской, медсестры, в сентябре неожиданно для односельчан перебравшейся в Петербург, и участкового лейтенанта, которому Ъ незадолго перед «смертью» зарастил лысину. Вторым обстоятельством послужила эпитафия, сделанная оранжевым фломастером на фанерной дощечке: «Спустился в могилу. Что дальше?» Изложенное в этом периоде может показаться избыточным, если учесть, что нашу просьбу о вскрытии могилы поселковые власти сочли необоснованной и категорически отказались рассматривать повторное заявление. Зачем понадобилась Ъ симуляция смерти? Возможно, такие вещи (смерть) становятся нужны после их потери, как трамвайный талон при появлении контролера; есть и другой вариант: похудев, девицы нередко выбрасывают свои прежние фотографии. Ко всему, в каком-то смысле Ъ действительно умер – по крайней мере решительно сменил компанию. Каково там, в желанных благоухающих сферах? Быть может, сам Ъ еще расскажет об этом или кто-то другой, прошедший путем Ъ, но в любом случае это область иного текста, который – как знать – когда-нибудь и напишется.
Разумеется, за окоем вынесено множество пограничных проблем – невозможно всеохватно осветить тему со всеми ее взаимосвязями и во всех преображениях, – поэтому уместно замечание: ближайшая проблема «что за рыба водится в Лете?» – лишь одна из нашего рассчитанного упущения.
Notes
01
У автора явная ошибка: название этого фрукта традиционно произносится и пишется как «дуриан» (прим. LX).
