Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 83

Надо рвать. Разводиться. Начинать все заново. Сразу масса проблем. Первая — где они будут с Татьяной жить. Эту квартиру, естественно, Тоське и Галине. У Татьяны дома молодежное общежитие, только их там не хватало. У мамы в двухкомнатной? Татьяна не захочет уезжать из Смятинова. Ездить оттуда на работу далеко. Уйти в творческий отпуск? Давно пора докторскую диссертацию закончить. Красота: покой, лес, он диссертацию пишет, книжки читает, Таня свои домики рисует и пироги печет. Но зарплата у докторанта мизерная, а надо еще Тоську на ноги ставить. Алименты — фу, гадкое слово.

Стоп! Почему он рассуждает так, словно все решил? А ведь в самом деле решил! Как родил. Так женщина вынашивает ребенка, который растет без ее желаний и волевых усилий. А потом — бац, и выскочил на свет. Что теперь с ним делать? Не удавить же. Кстати, о детях. Тоська. Что Тоська? Он не с ней разводится. Готов за нее жизнь отдать, но не испортить. И Таня сумеет с ней общий язык найти, уже нашла.

Все-таки ненормальный у них роман. Познакомились — комедия. Далее — трагедия, пожар. Meлодрама — он, как Андрей Болконский, в беспамятстве болезни, она за ним ухаживает. Потом боевик со стрельбой. Теперь — юношеские забавы. Ходят в кино, в театр, фланируют по бульварам, целуются в подъезде. Пора это прекращать, а то до детсадовской дружбы дойдет.

Пора прекращать затянувшуюся игру в молчанку, решила Галина. Муж вернулся поздно, но она его дождалась.

— Боря, нам нужно поговорить.

— Нужно, — кивнул он и покраснел.

Галина заметила и порадовалась. Он так сильно переживает. До сих пор. Значит, очень любит.

— Ты меня не можешь простить? — спросила она.

— За что? — удивился Борис.

— За измену.

— А! Давно забыл.

— Не надо, Боренька! Я же вижу, как ты страдаешь. И напрасно! Я тебя тоже очень, очень люблю!

Почему «тоже»? — удивился Борис. Ведь она серьезно! Ручки заломила, глаза выкатила — господи, она думает, что он страдает из-за глубокого оскорбленного чувства. К ней! Борис мысленно выругался. В хорошенькое положение он попал!

Он вспомнил: Татьяна рассказывала, как муж ей объявил о разводе. Она сыграла наивную дурочку, а он предстал жестоким мерзавцем, топчущим, как окурок, сердце любящей жены. Борис почувствовал к Таниному бывшему солидарную мужскую жалость. Воистину — врагу не пожелаешь.

— Галина, мы разводимся, — как с обрыва в воду. Нырнул, вынырнул и остался жив.

— Что мы делаем? — не поняла она.

— Раз-во-дим-ся. Я ухожу.

— Куда? — Она все еще не могла сообразить.

— Пока к маме.

— А зачем? Тебе разве дома плохо?

— Я люблю другую женщину.

— А меня?

На этот вопрос нет ответа. Деликатного и щадящего. Борис молча развел руками.

— Все хорошо, ты не понимаешь, — быстро заговорила Галина. — Ты меня простил, но в отместку гульнул на стороне. Разве это серьезно! Тебе и некогда было серьезно. Болел, а потом всего месяц прошел. Если хочешь знать, я даже рада, что ты мне изменил.

Теперь Борис смотрел на нее обескураженно.

— Да, рада! Ха-ха, разговелся. Мы теперь по-иному станем друг к другу относиться. С позиции нового опыта.

— Извини, — невесело рассмеялся Борис, — но изощрения твоей психики мне недоступны. Я тебе простым русским языком говорю: люблю другую женщину, ухожу к ней, мы с тобой разводимся. Квартира и все это, — он развел руками, — остается тебе и Тоське. Кстати, если дочь решит жить со мной, я буду очень рад.

Такие разговоры надо вести с утра. Чтобы иметь возможность удрать на работу. У Бориса не было опыта, и он получил по полной программе. Слезы, рыдания, порванные фотографии, тряпки из шкафа в лицо. Разбуженная в три часа ночи Тоська: «Доченька, папа нас бросает». Вопли Тоськи: «Папа, не бросай нас!» Применение силы: дочери шлепок под зад, марш спать; жене две пощечины в ответ на ее попытки расцарапать ему физиономию. Валерьянку жене, себе водки, ей водки, себе валерьянки. И зыбкий сон под утро в одежде на диване.

Татьяна думала, что заскучает в Москве, а вышло напротив. Катя оказалась чудной девочкой, девственной интеллектуально (неужели я сама такой была?), но с хорошо развитым тазом и бедрами — ребенка выносит и родит легко. Хлопоты, связанные со свадьбой, естественным образом легли на Таню.

Наконец пришла идея проекта усадьбы Крылова. Татьяна смотрела телевизор, показывали американский Белый дом. Вот — то, что нужно. Купола. Купола под колоннадой. В центре один большой, во флигелях два малых. Она сделала карандашные наброски и встретилась с Крыловым. Извинилась за задержку.

— Да, наслышан о ваших приключениях, — кивнул он. — А мне почему не позвонили, Татьяна Петровна? Не хотели быть обязанной? Боялись, что компенсации попрошу?

С такими, как Крылов, который умеет с одного взгляда прочитать человека, лучше не хитрить. Таня покорно склонила голову.

— Что ж, ваши опасения, — он ухмыльнулся без тени смущения, — были вполне справедливы.

— Если мы такие с вами понятливые, — сказала Таня, — то, возможно, и при обсуждении проекта найдем общий язык. Владимир Владимирович, вы верите в Бога?

Он удивился вопросу, но не стал уточнять, чем он вызван:

— Скажем так, я немало жертвую на церковь.

— Из вертепа денежки да в храм, — вырвалось у Тани.

— Богу, как сказано в Писании, милее один раскаявшийся грешник, чем десять праведников. Делаю авансовые вложения для счастливой загробной жизни.

— Я вас спрашиваю, потому что вот, смотрите. Хочу сделать нечто общее между помещичьей усадьбой и, не удивляйтесь, Белым домом. Под этим большим куполом — центральная зала, банкетная, танцевальная. Купол левого флигеля, скажем, кабинет-библиотека. А правый купол — хорошо бы домашнюю церковь, часовню. Поскольку я делаю и внутренние интерьеры, мне важно ваше согласие. Хотя от внутреннего дизайна вы можете отказаться, как и от всего проекта. Если вам не нравится идея.

— Она мне нравится. А попы освятят церковь?

— Этого я не знаю.

— Освятят, — уверенно кивнул Крылов. — Домашняя церковь… я ни у кого не видел. Круто. Я доволен вашей работой. Когда вы ее закончите?

Татьяна попросила три недели. Но в сроки, уже понятно, не уложится. Во-первых, свадьба, а во-вторых, все вечера она проводит с Борисом. И нет таких проектов, ради которых она пожертвует их свиданиями.

Отец Татьяны тяжело заболел и попал в больницу. У него запущенный тромбофлебит, врачи говорили, что ампутация ноги неизбежна.

Таня давно не видела отца, трезвым — еще дольше. Семьдесят лет, а совсем старичок. Зубов нет, шамкает:

— Доченька, как хорошо, что ты пришла, — и затрясся в бесслезных рыданиях.

— Папа, давай я после операции тебя к себе заберу? Сделаем хороший протез, будешь со мной жить.

— А как же эта?

Отец никогда не называл в Танином присутствии вторую супругу женой. Только «она, эта».

— Ты не думай, — он взволнованно схватил дочь за руку. — Я квартиру внукам завещаю. Приводи нотариуса, все бумаги подпишу. А дачу эта продала. Я тебе не говорил. Но квартиру внучикам, внучикам, я тебе клянусь.

Не нужна им твоя квартира, хотелось сказать Тане. Им нужен был ты. Они выросли, не зная любви бабушки — такой, как была у меня. А ты их бросил, забыл, погряз в непотребстве.

— Хорошо, папа, потом, — сказала она вслух. — Я тебе принесла чистое белье. Давай умоемся, переоденемся.

Когда Таня пришла к отцу в следующий раз, эта сидела в палате. Отец одет в казенное сиротское белье, спортивный костюм и халат, которые принесла Таня, валяются на полу.

Эта, не стесняясь четверых посторонних мужчин, лежащих на кроватях, принялась орать на Таню:

— Не нужны твои подачки! Вспомнила! Когда отец помирать стал. Квартиру хочешь забрать? Фигу тебе!

Я там прописана, не дам себя, как шавку, на улицу выкинуть!

Она кричала минут пять, повторялась, твердила одни и те же обвинения и угрозы. Прежде Таня развернулась бы и ушла. Поплакала и укрепилась в решении держаться от скандальной бабы подальше. Но сейчас другая ситуация. И она стала другой. Вооруженных бандитов почти не побоялась, а этой склочницы испугается?

— Вы закончили? — спросила Таня спокойно, когда эта поперхнулась от крика. — А теперь, пожалуйста, помолчите!

Таня присела к отцу:

— Ты хочешь, чтобы я приходила?

Он испуганно затряс головой из стороны в сторону — нет. Таня поцеловала его и вышла из палаты.

И все-таки она навещала отца и до операции и после, подкармливала, платила сестричкам, которые за ним ухаживали. Встретиться с этой не опасалась — та являлась пьяной, и охранники ее не пропускали.

Татьяна попросила деньги на свадьбу у Андрея. Требовалось немало — платье невесте, костюм жениху, наряды ей и Маришке, белые «кадиллаки», тонна цветов, банкет, свадебное путешествие молодоженов. Андрей легко согласился. Приятно иметь дело со щедрыми людьми. Еще приятнее, очевидно, иметь возможность быть щедрым.

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 83